— Гм… Если его и накажут, то не за нападение на нас, а за то, что он потерпел неудачу.
— Я тоже так думаю. Никто из самостоятельно мыслящих людей не сомневается, что Ортегаль действовал по прямой указке Инморте. В последнее время иезуиты обнаглели до крайности. Я слышала, что нападавшие даже не пытались скрыть своей принадлежности к ордену.
— Да, — подтвердил Филипп. — Видать, они были уверены в своем успехе и хотели, чтобы весь мир знал, какая участь уготована их врагам. Полагаю, это нападение было задумано, как предупреждение для всех остальных. Инморте наверняка известно, что на переговорах в Памплоне будет обсуждаться вопрос об отлучении его ордена от церкви.
— Давно пора это сделать, — одобрительно произнесла Маргарита. — Будь моя воля, я бы их всех… Нет, вы вы только представьте — этот ублюдок де Барейро еще имел наглость проситься в зачинщики турнира.
— Вот как! И что же ответил ваш отец?
— Конечно, отказал. Вернее, он просто проигнорировал его письмо. Но можно не сомневаться, что это иезуитское отродье все равно заявится на турнир и постарается испортить праздник. Если он победит, это станет настоящей катастрофой.
— Не волнуйтесь, принцесса, — успокоил ее Филипп. — Я не позволю ему это сделать.
Последние слова он произнес немного рассеянно. Его внимание уже переключилось на группу из трех человек, мимо которых они как раз проходили. Это были Симон, Габриель и Матильда. Признав в Габриеле земляка, девушка бойко тараторила по-франсийски; тот страшно смущался и отвечал ей односложными фразами. Симон, как мог, старался приободрить друга.
— Что вы так смотрите на Матильду? — с внезапно возникшим подозрением спросила Маргарита.
— Очаровательное дитя, — сдержанно ответил Филипп.
— И, боюсь, вы уже положили на нее глаз, — вздохнула принцесса. — Да и она явно неравнодушна к вам. Когда пришла от вас, была так взволнована, а глаза ее очень странно блестели… Впрочем, не ей одной вы вскружили здесь голову.
— А кому еще?
— Мне, например.
— Это следует понимать как комплимент?
— Ну… Можете считать это авансом.
Филипп шутливо поклонился:
— Благодарю вас за комплимент, сударыня. Я принимаю ваш аванс и обещаю при первой же возможности его отработать.
Маргарита кокетливо взглянула на него и томным голосом произнесла:
— Давайте присядем, мой принц. Я немного устала.
Она расположилась на обитом мягким плюшем диване и взмахом руки отогнала прочь карлика-шута и двух фрейлин, не нашедших себе кавалеров. Филипп сел рядом с ней — и, как бы невзначай, гораздо ближе, чем это предписывалось правилами приличия. Но Маргарита не отстранилась. Мало того, она еще чуть-чуть придвинулась к нему, и их ноги соприкоснулись.