— Стало быть, та даешь мне отставку?
Этот невинный вопрос вызвал совершенно неожиданную реакцию. Маргарита уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала. Филипп поднялся на локте и тронул ее за плечо.
— Что с тобой?… Прекрати реветь… Ч-черт! — Он всхлипнул: плач Маргариты был очень заразительным. — Хоть скажи, почему плачешь — может, я тоже всплакну.
— Н-не м-могу… Я не могу дать отставку. Я… я хочу тебя, хочу всегда быть с тобой… Это какое-то наваждение! Ведь я не люблю тебя, ведь я… я… я… О-о, как я тебя ненавижу!
Маргарита подхватилась, опрокинула Филиппа навзничь и уселась на него сверху.
— Прошу тебя, умоляю, откажись от меня. Будь великодушным, дорогой… Будь безжалостным, непреклонным, ни за что не женись на мне. Пожалуйста, не губи меня, дай мне жить по-человечески… Ну! Ну! Ну! — и в исступлении она принялась наотмашь хлестать его по щекам.
Налицо были явные признаки истерики, поэтому Филипп, не долго думая, влепил ей две сильные пощечины и резко оттолкнул ее от себя. Упав на бок, Маргарита мигом успокоилась и тихонько захныкала.
— Я буду великодушным, жестоким и непреклонным, — заявил он. — Я не позволю тебе губить свою жизнь. Ты свободна.
Маргарита перестала хныкать.
— Правда? Ты отказываешься от меня? — с робкой надеждой и немалой долей горечи в голосе переспросила она.
— Наотрез. Я не хочу прослыть деспотом и эгоистом, единолично присвоившим такое бесценное сокровище, как ты. Ведь никто в здравом уме не поверит, что ты не изменяешь мне по собственной воле. Обо мне будут рассказывать ужасные истории, как я измываюсь над тобой, чтобы принудить к верности. Постепенно вокруг тебя возникнет ореол мученицы… Черт возьми! Снова плачешь?
— Это я от радости, дорогой… И самую чуточку — от грусти. Когда ты уедешь, мне будет очень не хватать тебя… А ты будешь вспоминать обо мне?
— Ах, милочка, — сонно пробормотал Филипп. — Я никогда не забуду тебя. У тебя такое прекрасное тело, ты такая страстная, такая нежная, такая сладкая…
— А как же галльская корона? — всполошилась Маргарита. — Неужели ты откажешься от своих претензий? Не верю. Не могу поверить. Ты что-то затеваешь — но что?
Филипп не ответил. Усталость наконец одолела его, и он уснул мертвым сном. Маргарита нежно коснулась губами его лба, затем осторожно соскользнула с кровати и не спеша оделась. Вынув из подсвечника зажженную свечу, она в последний раз взглянула на спящего Филиппа — и в тот же момент лицо его озарила счастливая и безмятежная улыбка.
«Интересно, что ему снится? — думала Маргарита, направляясь к двери. — Или кто?… Может, Бланка?… Теперь это не важно. Между нами все кончено. И пусть ему снится кто угодно — но только не я…»