— У вас есть сын, Амелинка.
— Да, есть. Жаль, что не ты его отец.
— Симон мой друг, — в отчаянии прошептал Филипп.
— А я твоя подруга, и я люблю тебя. Больше всего на свете люблю. В детстве я так мечтала стать твоей женой, да и Гастон хотел, чтобы мы поженились, и очень неохотно выдал меня за Симона.
— Но ведь ты не возражала.
— А с какой стати мне было возражать? Если бы ты знал, что я пережила, когда мне стало известно о твоей женитьбе на кузине Эрнана. Я была убита, я думала, что умру, я не хотела жить! А Симон все утешал меня… И вообще, он такой милый, такой добрый, так меня любит… — Внезапное всхлипывание оборвало ее речь. — Но ты… Ты всегда был для меня самым лучшим, самым дорогим, самым милым, самым… самым… Господи! Да все эти годы я жила одной лишь мыслью о тебе… — Она всхлипнула снова. — Когда умерла твоя жена, я была беременна… Увы!.. И к счастью для Симона… Иначе я сбежала бы от него, приехала бы к тебе в Кантабрию, жила бы там с тобой, как твоя любовница, и чихала бы на все сплетни, на все, что бы обо мне ни говорили, как бы меня ни называли. Главное, что я была бы с тобой.
— Мне тебя очень не хватало, сестренка. Я часто думал о тебе, там, на чужбине…
Амелина вздрогнула всем телом. Филипп поднял голову и враз вскочил на ноги.
— Амелиночка, не надо плакать, родная моя. Все, что угодно, только не это. Или я тоже заплачу, я это умею.
Глаза его вправду увлажнились. Он взял ее руку и провел ею по своей щеке.
— Вот видишь! Не надо, прекрати, любимая.
— А ты делай что-нибудь, не стой, как вкопанный.
Филипп подхватил ее на руки и забрался вместе с ней на кровать.
— И что же теперь будет с Симоном? — спросил он то ли у нее, то ли у себя.
— Не знаю… И знать не хочу… Прости меня, Господи, грешную! — И Амелина прижалась губами к его губам в страстном поцелуе.
«Прости меня, Симон, грешного», — напоследок подумал Филипп, со всей ясностью осознав, что уже не сможет спасти мир от появления еще одной прелюбодейки.
Да и не хочет этого.
Глава XIV
в которой мы знакомимся еще с двумя персонажами нашей повести, а затем надолго прощаемся с ними
Когда во время охоты он неожиданно упал с лошади, то счел это лишь очередным звеном в длинной цепочке досадных неприятностей сегодняшнего дня — далеко не лучшего дня в его жизни. Он даже не подозревал, что именно в этот день ему улыбнулась удача, а впоследствии и вовсе позабыл об инциденте, случившемся вслед за этим и во многом предопределившим его дальнейшую жизнь… Впрочем, обо всем по порядку.
Травля оленя была в самом разгаре, поэтому неудивительно, что никто из ее участников, включая слуг, не заметил его падения. Он же не позвал на помощь, не затрубил в рог, а лежа под кустом, страстно благодарил Бога, что при таком внезапном падении не разбился, ничего не сломал, даже как следует не ушибся и лишь отделался легким испугом.