1. Поутру, когда медлишь вставать, пусть под рукой будет, что просыпаюсь на человеческое дело. И ещё я ворчу, когда иду делать то, ради чего рождён и зачем приведен на свет? Или таково моё устроение, чтобы я под одеялом грелся? — Так ведь сладко это. — А ты значит родился для того, чтобы сладко было? И ничуть не для того, чтобы трудиться и действовать? Не видишь ты разве травку, воробышков, муравьев, пауков, пчел, как они делают своё дело, соустрояют, насколько в их силах, мировой строй? И ты после этого не хочешь делать дело человека, не бежишь навстречу тому, что согласно с твоей природой? — Отдыхать тоже нужно. — Верно. Так ведь природа дала меру этому, как дала меру еде и питью. И все-таки ты берешь сверх меры, сверх того, что достаточно; а в деле — нет, все «в пределах возможного». Не любишь ты себя, иначе любил бы и свою природу, и волю её. Вот ведь кто любит своё ремесло — сохнут за своим делом, неумытые, непоевшие. Ты, значит, меньше почитаешь собственную свою природу, чем чеканщик свою чеканку, плясун — пляску, серебро — сребролюбец, тщеславие — честолюбец? Ведь эти, когда их захватит страсть, ни еду не предпочтут, ни сон — только б им умножать то, к чему они устремлены, а для тебя общественное деяние мелковато и недостойно таких же усилий?
2. До чего же просто оттолкнуть и стереть всевозможные докучливые или неподходящие представления и тут же оказаться во всевозможной тишине.
3. Считай себя достойным всякого слова и дела по природе, и пусть не трогает тебя последующая брань или молва, а только то, прекрасно ли сделанное и сказанное — не отказывай сам же себе в достоинстве. Потому что у тех своё ведущее, и собственными устремлениями они распоряжаются. Так что не смотри на это, а шествуй прямо, следуя природе собственной и общей — у них обеих одна дорога.
4. Шествую в сообразии с природой, пока не упаду и не упокоюсь; отдам дыхание тому, чем дышу всякий день, а упаду на то самое, из чего набрал мой отец семени, мать — крови, молока — кормилица; чем всякий день столько уж лет объедаюсь и опиваюсь, что носит меня, попирающего и столько раз им злоупотреблявшего.
5. Остроте твоей они подивиться не могут — пусть! Но ведь есть много такого, о чем ты не скажешь: не дала природа. Вот и являй себя в том, что всецело зависит от тебя: неподдельность, строгость нрава, выносливость, суровость к себе, несетование, неприхотливость, благожелательность, благородство, самоограничение, немногоречие, величавость. Не чувствуешь разве, сколько ты мог уже дать такого, где никакой не имеет силы ссылка на бездарность и неспособность, а ты все остаешься на месте по собственной воле? или может быть из-за бездарного устроения ты вынужден скулить и цепляться, подлаживаться, жаловаться на немощь, угождать, чваниться и столько метаться душой? Нет же, клянусь богами! Ты давно мог уйти от этого; если бы и тогда осудили тебя, так разве что за тупость и неповоротливость. Вот и надо стараться, не теряя это из виду и не упиваясь своей вялостью.