Шейла отпила «Шабли», доела второй сандвич. Теперь, напомнила она себе, требуется предельная осторожность. Рыбка только клюнула, и она должна точно определить, когда будет проглочен и крючок.
Паттерсон вернулся из ванной. Сел на кровать, надел носки, туфли. Шейла молча наблюдала за ним.
– Ты не голоден, Крис? – спросила она, когда он завязал галстук и надел пиджак. – Сандвичи изумительные.
Он подозрительно взглянул на нее:
– Ты это серьезно? Она действительно сказала тебе, что оставляет мне много денег?
Шейла кивнула:
– Если ты мне не веришь… чего волноваться? Подожди, пока она умрет, и все узнаешь сам.
Паттерсон продолжал смотреть на нее, а в голове теснились мысли. Он, естественно, надеялся, что миссис Морели-Джонсон упомянет его в завещании. Оставит тысяч десять долларов. Но что значит – куча денег? У старушки пять миллионов. Они прекрасно ладили, так что она могла оставить ему и побольше. А деньги ему ой как нужны. Он бы оставил банк и стал независимым брокером. Именно начального капитала у него и не было…
– Неужели и вправду она так сказала? – Его голос дрогнул.
– Загляни в ее завещание. Тогда тебе не придется спрашивать меня, – спокойно ответила Шейла.
– В ее завещание? Это невозможно! Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Оно хранится в правовом отделе. Я не могу заглянуть в него.
Шейла допила вино.
– Ты не веришь мне и не можешь заглянуть в завещание… Тогда не остается ничего другого, как ждать, не так ли?
Паттерсона прошиб пот. Теперь-то он знал, что не успокоится, пока не докопается до истины.
– И что она тебе сказала?
– После ее смерти ты будешь получать каждый год по сто тысяч долларов.
Паттерсон шумно выдохнул, пальцы его сжались в кулаки.
Невероятно! Целое состояние! Шейла, должно быть, ошиблась.
– Постой, Шейла. Ты, наверное, хотела сказать десять тысяч, не правда ли? Каждый год по десять тысяч?
Рыбка на крючке, с облегчением подумала Шейла.
– Нет, Крис. Я не ошиблась. Сто тысяч долларов… Это куча денег, не так ли? Ты, я полагаю, доволен. – Она встала, скинула с плеч халат и голая пошла к стулу, на котором лежала ее одежда. Паттерсон даже не посмотрел на нее. Он сидел, уставившись в ковер, думая совсем о другом. О Боже! Если это правда! Сто тысяч долларов ежегодно! Да он бросит эту чертову работу! Будет путешествовать! А какие у него будут машины! Ну и поразвлечется же он! Лондон! Париж! Рим! Везде его встретят с распростертыми объятиями!
Легкое похлопывание по плечу вырвало Паттерсона из мира грез. Шейла уже оделась.
– Ты не голоден? Ты ничего не ел. – Теперь она видела, чем отличаются Паттерсон и Джеральд. Если второй глуп, то первый – жаден.