Доля ангелов (Веста) - страница 82

Обо мне красочно писали в газетах, на мои представления стекалась самая изысканная публика, потеснив „пролетариев“. Я купался в роскоши и славе. Мои номера становились все более зрелищными, и изощренными. Я погружал зрителей в легкий транс и внушал им исключительные способности в каком-либо виде искусств, чаще в классическом танце. И простые зрители добровольно вышедшие на арену, крутили фуэте, разметая тырсу, исполняли пируэты и батманы, поражая публику неизвестно откуда взявшимся мастерством. „Репин“ в кепке рабочего встречался с „Комиссаржевской“, одетой в платье из крашеной марли, и неподдельно благородно, по-дворянски разговаривал о театре и репертуаре начала века.

Но настоящую славу мне принес „конфетный дождь“, которым я обычно заканчивал свои выступления. Самое удивительное, что те зрители, которые успевали запихнуть за щеки несколько „бабаевских“ шоколадок, уходили с представления абсолютно довольными, точно только что сытно отобедали. Хуже было тем, кто в заботе о малютках пытался унести конфеты в карманах и редикюлях. Само собой, волшебство рассеивалось и обращалось в пустоту. Весть о чудотворце, который пятью хлебами накормил пять тысяч человек, гремела по стране.

„Красивые люди ни за что не платят“, — улыбался Густин…»

Глава 12

Живые мертвецы

…Они одеты в смрад

и саваны из серы…

Н. Клюев

А что если бы Сталин в свое время получил перстень Силы? Мой сон походил на бред, но был ярким и абсолютно реальным.

Черный репродуктор на стене читал голосом Левитана:

— Как рубины сверкают алые звезды на Башнях Красной Шамбалы. До утра не гаснет свет в кабинете великого Сталина. Он — там, вечно бодрствующий на благо человечества! В своем магическом перстне, как в зеркале, он видит все земные события, и могущество его мысли проникает в далекие земли. Для него не существует расстояний, он может в мгновение ока оказать помощь достойным. Его неистощимые богатства предназначены для помощи нуждающимся, тем, кто отдал себя на служение справедливости…

Сидя на троне, Вождь внимал Левитану и морщился — он не любил грубую лесть, но в последнее время с трудом отличал ее от искренних восторгов.

Внизу, у подножия трона тысячи юношей и девушек в белых одеждах, увенчанные венками и колосьями, пели гимны разуму и великому солнцу в облике вождя. Обнаженные до пояса спортсмены, похожие на бронзовые статуи, строились в затейливые пирамиды. Нимфы в венках и прозрачных туниках осыпали трон и белый китель Верховного розовыми лепестками. Из опрокинутых рогов изобилия по ступеням вниз падали персики и гроздья винограда.