— Каких же все-таки идиотов посылаю грабить Кен-Корион. Или ты сам, малыш, решился на подобную глупость? Ты даже не можешь воспользоваться оружием, которое так старательно спрятал у себя в сапоге. Зачем тебе кинжал, если ты им не владеешь? Давай сюда.
Дерри сжал зубы, и молниеносно выхватил из сапога тонкое лезвие, лишь последнюю минуту повернув его рукоятью, чтобы показать противнику, насколько тот был близок к смерти. Если ксари надеялся, что аристократ хоть что-то поймет, то он ошибся.
— А ты не так прост, — протянул мужчина, плотнее прижимая Дерри к стене, на лезвии меча выступила алая капля крови. — Давненько у нас не было ксари, и думаю после твоей бесславной кончины, еще долго не будет. Что вы можете, воры и убийцы? Отбирать ценности и убивать ни в чем неповинных и беззащитных людей? Так подобных, здесь искать не стоит. Что трусишь? Правильно делаешь. Терпеть не могу выродков. Я убью тебя так, что ты даже и пикнуть не успеешь.
— Я готов с тобой сразиться, — проговорил Дерри, не обращая внимания на капающую кровь и упирающее в горло лезвие.
— А кто сказал, что я буду сражаться с тобой? — презрительно прошипел противник. — Я просто убью тебя, так как ты убивал, наверное, не раз. Я не уверен, что ты достоин иной смерти. Право драться со мной, еще надо заслужить, а ты, тайно проникший в чужой дом, ради наживы, не достоин умереть, как мужчина.
— Может ты и прав, — пожал плечами Дерри, выдавливая из себя улыбку и понимая, что, это его предприятие завершилось, так и не успев начаться. Все его жалкие потуги избежать смерти, все же оказались по-глупому напрасны. Избежав расправы мачехи, удрав от своего бывшего босса, практически на пороге новой жизни, он все-таки попался. Ксари дерзко улыбнулся и посмотрел в глаза своему противнику ярким и открытым, прямым взглядом, гадая, как противник будет его убивать. Сможет ли убить глаза в глаза или отведет взгляд? Он, Дерри, мог убить и так, слишком часто за свою не очень длинную жизнь ему приходилось обнажать клинок и лишать кого-то жизни.
— Я не буду убивать тебя здесь и сейчас, — внезапно заключил мужчина, и Дерри понял, что этот, несмотря на все свое бахвальство, не сможет. Безусловно, перед ним стоял умелый воин, но он не был настолько сильно покалечен жизнью, как Дерри, он еще не мог убить человека прямо и вызывающе смотрящего ему в глаза и не пасующего перед смертью. Ксари его понимал, поэтому улыбнулся шире и дерзче.
— Что ты лыбишься! Думаешь, что отсрочка смерти ее отменит, да?
— Нет, — Дерри усмехнулся, он даже начал невольно испытывать симпатию к человеку, который сорвал все его планы. — Просто мне забавно, что совесть тебе не позволяет убить безоружного вора, если он готов умирать. Ведь так, да? Вот если бы я повел себя недостойно: стенал, умолял о пощаде, тогда, да, ты бы прирезал меня словно скотину, прямо здесь, в коридоре, вытер бы меч о полу моей куртки и пошел бы дальше праздновать, через каких-то пятнадцать минут забыв, что совершил убийство. Так как был бы твердо уверен, что наказал негодяя, посмевшего посягнут на Кен-Корион. Но вот, вдруг, негодяй повел себя не типично, и ты уже сомневаешься и не можешь убить меня. Почему? Нелегко быть палачом, так ведь?