Этой ночью все же удалось немного поспать, хотя Стикур и грозился в наказание поставить дежурить до утра Дерри, а Анет прикрепить к нему, так за компанию, чтобы было не скучно бдеть. Но не спали, не смотря на все вопли герцога, Дир и Калларион. Впрочем, эльф не сидел в лагере, а опять куда-то смотался и не появлялся до самого утра. Он пришел, когда Анет уже проснулась и, зевая, приводила в порядок свои спутанные волосы. Калларион был еще мрачнее, чем день назад. Создавалось впечатление, что весь его интерес к путешествию, в которое он сам напросился, иссяк. Если бы эльф заявил, что передумал идти дальше и поворачивает назад, Анет бы точно не удивилась. Лицо Каллариона было отрешенным и отражало полную апатию и сильнейшую душевную боль. Такое лицо, наверное, могло бы быть у Стика, если бы в замке Хакисы его вместо хозяйки ждала записка «Извините, самойзгналась. Заходите через 1000 лет». Впрочем, нет, в этом случае герцог был бы удивлен и раздосадован, но, в конечном счете, рад, а вот если бы пресловутая записка гласила «Сменила место жительства. Присылать письма и телеграммы по новому адресу: Замок Кен-Карион, Хакисе Арм-Дамашской. Прежний адресат выбыл из Кен-Кариона. Обращаться: ближайшее кладбище, могила № 3». Вот тогда, Стикур, наверное, был бы в том же состоянии, что и эльф, который не делился ни с кем своими переживаниями, даже с Диром. Маг ни один раз подкатывал к нему с расспросами но, по-видимому, безрезультатно. Анет приходилось только гадать, чем вызвана тоска Каллариона.
Дирон в очередной раз подошел к другу, пытаясь начать разговор, но эльф только помотал головой, складывая в мешок скудные пожитки. Все остальные, во главе со Стиком уже собрались и Калларион с магом разместились в конце отряда, перед Зюзюкой, задирающим каждого мертвяка за решеткой. Эльф, опустив глаза, начал что-то тихо рассказывать Дирону. Анет, как ни крутилась, так и не смогла разобрать ни слова, к тому же ее очень быстро одернул Дерри, сказав, что подслушивать не хорошо, по крайней мере, это надо делать не так заметно. Поэтому молодые люди замешкались, копаясь в дорожных мешках, и заняли стратегически выгодную позицию сзади магов. Теперь вертеться не было нужды, но эльф говорил настолько тихо и мелодично, что Анет не разобрала ни единого слова.
— Келл, ну, если не хочешь говорить о том, что ты так долго искал, но не нашел в эльфийских усыпальницах, то расскажи, хоть, с чего это ты, добропорядочный эльфийский принц, вдруг увлекся магией, да и еще запретной ее частью? — Осторожно начал прощупывать почву Дирон, понимая, что одно неосторожное слово, и эльф опять замкнется в себе, а значит, в ближайший день на разговор его будет вывести невозможно. Но Калларион, на этот раз только вздохнул и, грустно улыбнувшись Диру, начал.