– Как жарко, как жарко!..
С тех пор как я порвала с этими фальшивыми подругами, они все изменили свои причёски… Теперь они причёсаны по новой моде – волосы шапкой прикрывают уши и подхвачены лентой или металлическим обручем, что придаёт этим женщинам вид выздоравливающих больных с немытыми головами… Не видно больше милых затылков – ведь волосы больше не зачёсывают кверху, – ни нежных висков, вообще ничего не видно, кроме маленьких мордочек: челюсть, подбородок, рот, нос, – и потому они все стали теперь похожи на каких-то зверюшек… Вдоль стен зала и в глубине, за рядами стульев, – тёмная линия стоящих мужчин. Они устремлены вперёд с тем острым любопытством и ленивой галантностью, которые светский человек испытывает к женщине, по слухам, «деклассированной», которой они прежде почтительно целовали кончики пальцев в её гостиной, а теперь она, полуголая, танцует перед ними…
Ну хватит! Что-то я сегодня слишком ясно всё вижу, и если не возьму себя в руки, то вконец испорчу свой танец… И я танцую, только танцую… Вот прекрасная змея свивается в кольцо на персидском ковре, вот египетский кувшин наклоняется, проливая поток душистых волос, вот собирается и возносится грозовая синяя туча, вот хищный зверь рвётся вперёд, замирает, настороженно изогнувшись, вот сфинкс цвета белого песка лежит, опершись локтями о пол, и напряжённая грудь покоится между лапами. Я беру себя в руки и ничего не упускаю. Танцуй! Танцуй! Да разве эти люди в зале существуют? Нет, реальны только танец, свет, свобода, музыка… Ритмом передать свою мысль, выразить её в красивых жестах. Одно моё ничем не стеснённое движение – разве его недостаточно, чтобы посрамить эти плотные тела, затянутые в жёсткие корсеты, оскорблённые модой, которая непременно требует худобы?
Но есть и более увлекательное занятие, нежели их унижать. Я хочу хоть на мгновение их покорить! Ещё одно небольшое усилие: уже головы сидящих в зале, тщательно причёсанные, украшенные драгоценностями, послушно поворачиваются вслед за мной. Сейчас погаснет в их глазах мстительный пламень, эти очарованные звери покорятся мне и улыбнутся…
Танец окончен, аплодисменты и негромкий шум прерывают возникшее очарование. Я исчезаю, чтобы тут же вернуться на поклоны и одарить всех улыбкой… В самом конце этой большой гостиной я замечаю мужчину, который, жестикулируя, кричит «браво!» Мне знакомы и этот голос, и эта высокая тёмная фигура.
Да ведь это же как будто тот тип, что припёрся ко мне в гримуборную… Долговязый мужлан!.. Все сомнения на этот счёт разом рассеиваются, потому что он, потупив глаза, входит в гостиную для артистов, где кроме меня находится и моя аккомпаниаторша. Он не один, его сопровождает другой долговязый мужлан, по повадке судя – хозяин дома.