Ах, как прекрасна эта забавная, здоровая глупость! Какой у меня весёлый товарищ, он не озабочен ни тем, чтобы показаться остроумным, ни тем, чтобы поберечь свой галстук!.. До чего же здесь жарко!.. И вскоре эта возня и смех двух игрунов пробуждают в них сладострастие. Он готов её съесть, свою ненаглядную. Он медленно смакует её, как гурман.
– Я бы тебя съел, дорогая!.. Губы твои сладкие, но руки, когда я их покусываю, солоноватые, и твои плечи, и колени… Я уверен, что ты вся солёная, от головы до ног, как свежая морская ракушка, правда?
– Вы это очень скоро узнаете, Долговязый Мужлан! Я всё ещё называю его «Долговязый Мужлан», но… с другой интонацией.
– А когда?.. Сегодня вечером? Ведь сегодня четверг, верно?
– Да, кажется… А почему вы спрашиваете?
– Четверг… Это очень счастливый день…
Макс болтает всякие глупости, развалившись на подушках, он очень счастлив. Прядь волос как бы перечёркивает его бровь, у него плывущие глаза, глаза особо острых накатов желания – он тяжело дышит, приоткрывая рот. Как только он даёт себе волю, он сразу становится похожим на красивого деревенского парня, на дровосека, прилёгшего отдохнуть на траву, но и это мне нравится…
– Встаньте, Макс, нам надо серьёзно поговорить.
– Я не хочу, чтобы вы меня огорчали! – жалобно молит он.
– Макс, да что вы!
– Нет, я знаю, что значит «говорить серьёзно»… Это мамины слова, когда она собирается говорить со мной о делах, деньгах или браке!
Он ещё глубже зарывается в подушки и закрывает глаза. Не впервые он проявляет такое упорное легкомыслие…
– Макс! Вы помните, что я уезжаю пятого апреля? Он поднимает веки с длинными женскими ресницами и долго восхищённо смотрит на меня.
– Вы уезжаете, дорогая? Кто это решил?
– Саломон, мой импресарио, и я.
– Так. Но ведь я ещё не дал своего согласия… Хорошо, вы уезжаете. Что ж, тогда вы поедете со мной!
– С вами? – переспрашиваю я с испугом. – Значит, вы не знаете, что такое гастроли?
– Знаю. Это путешествие… со мной.
Я повторяю:
– С вами? Сорок пять дней! Выходит, у вас нет никаких дел?
– Что вы, есть! С тех пор как я вас знаю, у меня ни минуты нет свободной, Рене.
Конечно, он ответил очень мило, но всё же…
Я в растерянности смотрю на этого человека, которому ничего не надо делать, у которого всегда в кармане полно денег… Ему ничего не надо делать, это правда, я просто никогда об этом не думала. У него нет профессии, даже нет синекуры, которая бы прикрывала его свободу бездельника!.. Как это странно! До него я никогда не встречала ничем не занятого человека… Он может всецело отдаваться любви… день и ночь напролёт, как… шлюха.