Хотя, затаив дыхание, Эйми ждала этого момента, она была совершенно не готова к внезапному появлению Стоунхерста. Двери конюшни распахнулись со страшным грохотом, и человек, появившийся из темноты помещения, показался Эйми незнакомцем. Виконт выглядел уставшим и не по годам старым. На его бледном лице ярко выделялась отметина шрама, взгляд потух, плечи поникли.
Зажмурившись, Эйми совладала с застилавшими глаза слезами и сделала неуверенный шаг навстречу виконту. Ей хотелось поддержать его, приласкать и, насколько возможно, уменьшить боль.
– Милорд… – нерешительно обратилась она.
Однако в ответ не было ни малейшей реакции. Казалось, Стоунхерст не слышал ее. Устремив взгляд перед собой, он прошел мимо не оглянувшись. Эйми же осталась стоять, беспомощно глядя ему вслед, пока он не исчез за дверью дома.
– Не принимайте слишком близко к сердцу, миледи, – успокаивающим тоном сказал О’Кифи, подойдя к Эйми. Все уже разошлись и принялись за свои дела, кто – в конюшне, кто – на дворе. Из служащих Толливера только Эдмундсон по-прежнему топтался неподалеку от Эйми, вечно оставаясь на страже. – Вполне в его духе глубоко уйти в переживания и закрыться от всех, – с озабоченным видом объяснил конюх. – Случившееся стало для хозяина настоящим ударом. Хотя разумом он и понимал неизбежность такого исхода. И конечно же, он будет винить во всем себя…
– Винить себя? – эхом повторила Эйми, нахмурившись в недоумении. – Но за что? Причина не в нем.
– Попробуйте это ему объяснить. Он считает себя причиной всех происходящих здесь несчастий. Как бы это сказать? Наложенное на лорда проклятие снова обрело силу.
В замешательстве Эйми нахмурилась:
– Что вы имеете в виду? Какое проклятие?
Чуть прищурившись, конюх ответил:
– Об этом вам следовало бы разговаривать с ним самим, миледи. Но вот что я скажу вам – за многое в ответе этот сущий дьявол, его отец.
Кинув загадочный взгляд в сторону дома, О’Кифи повернулся и быстрым шагом пошел прочь от конюшен, оставив Эйми наедине со своими вопросами.
Даже спустя пару часов Эйми не могла избавиться от навязчивых мыслей, преследовавших ее после ошеломляющих откровений конюха. Лежа в кровати, она смотрела в потолок и перебирала различные версий, но итогом было одно – она еще больше расстроилась.
«За многое в ответе этот сущий дьявол, его отец».
«Чем же отец Ройса заслужил такое отношение?» – спрашивала себя Эйми. Она помнила слова Теодосии, которая описала его как сурового человека. Но был ли он в действительности таким бездушным? И какое проклятие подразумевал О’Кифи?