«А может быть, яд был во фруктовом соке, который я пила утром, может быть, и я отравлена!»
– Я пила утром сок, – тихо произнесла она, и глаза ее стали как стеклянные, – рано утром…
Тело Филипа стало извиваться в конвульсиях, он метался из стороны в сторону, словно пытаясь освободиться от боли. Пароксизм агонии прошел по его лицу, и только через несколько минут он смог заговорить. Каждое слово давалось ему ценой больших усилий и сильной боли.
– Нет. Я получил яд за обедом, наверное… Боли начались с полчаса назад. Летний домик… там есть глазок в каменной маске на стене…
Он не мог сказать ничего больше, потому что рядом была Дженни, но Эмбер все поняла. Рэдклифф мог быть там в это утро и все видеть Он мог приходить туда постоянно и глядеть на них. Отвращение злоба и беспомощность охватили Эмбер. Но и облегчение – ведь ее не отравили. Она не умрет.
Дженни помогла Филипу приподняться, поднесла к его губам чашку с теплым молоком. После нескольких жадных глотков он застонал и снова откинулся назад. Эмбер отвернулась и закрыла лицо руками.
Вдруг она подхватила юбки и выбежала, она бежала со всех ног, прочь из комнаты, по галерее, вниз по лестнице, на террасу. Она пролетела вниз по ступеням лестницы и бежала по саду, пока не ощутила резкую боль в боку и сухость в легких. Она постояла с минуту, прижимая руку к груди, стараясь отдышаться. Постепенно боль прошла, она повернула голову и медленно подняла глаза на окно спальни на юго-восточной стене дома. Потом она завыла, как дикое животное, бросилась на землю и зарылась лицом в траву. Она зажмурилась до боли в глазах и заткнула уши пальцами. Но все равно видела искаженное болью лицо Филипа и слышала его отчаянный хриплый голос.
Филипа похоронили в тот же вечер, когда солнце зашло на чистом, как бриллиант, небе. Семейный капеллан, который в свое время крестил Филипа, отслужил заупокойную мессу в маленькой католической часовне в присутствии Дженни, Эмбер и многочисленных слуг, молча стоявших на коленях. Яд часто являлся причиной внезапных смертей, поэтому существовало поверье, что тело умершего от яда разлагается особенно быстро. По этой причине родственники не стали ожидать обычных формальностей. Филип несколько раз просил сохранить причину смерти в тайне. Он хотел, чтобы все считали, будто он погиб от случайного выстрела, когда чистил ружья.
Эмбер была так голодна, что испытывала боль в желудке, но она отказывалась от еды и питья. Она боялась, что Рэдклифф мог дать распоряжение одному из слуг убить ее, если его попытка не увенчается успехом. Не оставалось никакого сомнения, что он намеревался убить их обоих: Эмбер дала кусочек курицы собаке, и бедный пес быстро умер в страшных мучениях.