Карл снова рассказал невероятную и все же волнующую историю – все придворные знали ее наизусть – о его бегстве во Францию после битвы под Вустером[18].
Угощение и вина были превосходными, музыка – приятной, дамы – очаровательными. Эмбер выглядела настолько великолепно в черном бархатном платье, что графиня Саутэск не удержалась и заметила:
– Боже мой, мадам, какое на вас красивое платье! Вы знаете, мне кажется, я где-то такое уже видела. – Она постучала острым розовым ногтем по зубам, как бы вспоминая, медленно разглядывая платье и делая вид, что не замечает той, на ком это платье надето. – О, ну конечно же! Вспомнила! Именно такое платье осталось после смерти кузины моего мужа… Куда же я его девала? О, да-да, я отдала его в костюмерную Театра Его Величества. Когда это было? Наверное, года три назад. Вы тогда выступали на подмостках, не правда ли, мадам? – В ее голубых глазах блеснула злая искорка. Она обвела взглядом зал и ахнула: – Господи, кажется, прибыла Уинифред Уэллз! Каслмейн говорила, что она ездила в деревню, чтобы сделать аборт. Ах, как жесток этот мир! Простите меня, мадам, я должна пойти поговорить с бедняжкой… – И, небрежно сделав реверанс, даже не взглянув на Эмбер, она упорхнула.
Эмбер сердито нахмурилась, но потом, когда она подняла глаза и увидела рядом с собой Карла, улыбнулась и пожала плечами.
– Если женщины когда-нибудь научатся переносить друг друга, то у них будет преимущество перед нами, которое мы не сможем пережить.
– И, вы считаете, это возможно, сир?
– Маловероятно. Но не позволяйте им досаждать вам, моя дорогая. Вы ведь и сами можете дать сдачи, я это знаю.
Эмбер продолжала улыбаться ему; его губы изобразили вопрос. Эмбер ответила едва заметным кивком. Она была чрезвычайно довольна своим возвращением в Уайтхолл.
Но она не чувствовала бы себя в полной безопасности, если бы не Фрэнсис Стюарт. Поэтому она старалась стать ее неразлучной подругой. Она навещала Фрэнсис в ее апартаментах, гуляла с ней по галереям, хотя погода часто бывала холодная. Иногда Эмбер оставалась у нее на ночь, когда дороги становились непроезжими или был слишком поздний час. Эмбер никогда не говорила о себе, но проявляла чрезвычайную заинтересованность в делах Фрэнсис, во всем, что та думала, говорила или делала. Фрэнсис не могла сопротивляться такому напору лести и вскоре стала доверять Эмбер во всем.
Герцог Ричмонд недавно сделал ей предложение; это обстоятельство весьма озадачило двор, ибо Фрэнсис считалась по меньшей мере претенденткой на корону. Ричмонд был весьма приятным двадцатисемилетним джентльменом и дальним родственником короля, но он был глуп, часто пьянствовал и постоянно пребывал в долгах. Карл воспринял новость с привычным апломбом и попросил герцога передать финансовые документы лорду-камергеру Кларендону для проверки.