Перед входом я столкнулся с шерифом Томсоном.
– Салют, гражданин!
– Салют, Джо!
Он внимательно посмотрел на меня:
– Что с вами произошло? Несчастный случай?
– Нет, шар от гольфа, – сухо ответил я. – Жаль, не успел отвернуться. Как дела, Джо?
– Хорошо. – Он потер кончик носа тыльной стороной ладони. – Вы видели миссис Марш?
Я постарался придать своему лицу безразличное выражение.
– Нет, я провел уик-энд, занимаясь своими синяками.
– Я ей назначил встречу, она хотела сфотографировать тюрьму, но не приехала. Может, забыла?
– Похоже, она заболела.
Томсон внимательно посмотрел на меня и проговорил:
– Я заходил к ней, но привратник сказал, что она уехала вчера вечером в семь часов, забрав вещи.
– Правда? – Напрасно старался я выдержать его взгляд. – Любопытно. Срочный вызов или что-нибудь подобное.
– Да, возможно. У вас работа, у меня тоже, Лукас.
Кивнув, он отошел. Я долго провожал его взглядом, затем вернулся к себе в офис. Мне ничего больше не оставалось делать, как ждать действий Клауса.
В таком ожидании я провел долгих четыре дня, скованный страхом. Становилось совсем невыносимо, когда вечером возвращался домой.
Я шагал по гостиной, чувствуя, как неровно бьется сердце, а мысли мечутся. На четвертый день, когда я открывал дверь своей квартиры, прибыла срочная почта. Конверт был достаточно объемистым. Я подписал квитанцию и понял: осада началась.
Закрыв дверь, я сел в кресло, распечатал конверт и увидел семь цветных фотографий, великолепно выполненных. Фото номер один: Гленда в бикини на пляже, и я направляюсь к ней. Фото номер два: Гленда обнаженная, лежит на спине, и я, совершенно голый, стоящий на коленях перед ней. Фото номер три: я лежу на ней, а Марш выходит из-за кустов с перекошенным от бешенства лицом. Фото номер четыре, пять, шесть: я и Марш деремся, как дикие животные. Фото номер семь: я стою около Марша, его лицо залито кровью. Фото номер восемь: я рою могилу.
Просматривая снимки, вновь у меня все внутри похолодело. Тщательно приготовленная смертельная ловушка сработала, я попал в нее, и она захлопнулась. Я понял, что Гарри толкнул меня к трупу только для того, чтобы фотограф скрытой камерой сделал снимок. Потом Гарри дал мне лопату, чтобы я какое-то время копал, пока меня опять не сфотографируют.
Надежда на то, что я пошлю Клауса к черту, пропала. Посмотрев снимки, я услышал звуки губной гармошки и сразу же узнал грустную мелодию негритянской песенки. Музыкант находился за моей дверью.
Я выронил фото, которые рассыпались по полу, поднялся, качаясь подошел к двери и открыл ее.