Я предвидел случившееся и был готов, потому сумел со всей силы лягнуть незнакомца в голень. Выругавшись, он отпустил мою руку, и я, мимо молодой леди, кинулся к ручке дверцы на ее стороне. Мужчине было уже до меня не дотянуться, девушка не сразу сообразила, что происходит, и я открыл дверцу. Опомнившись, она схватила меня за полы курточки. Вздувшийся ручей тек, казалось, неимоверно далеко внизу, но я прыгнул, услышал треск своей курточки, и с плеском свалился в воду на руки и колени. На миг меня оглушило, но глубина не превышала нескольких дюймов, и хотя я ушибся, но ничего себе не повредил.
Я быстро поднялся на ноги и со всей прыти припустил по дороге. Оглянувшись, я увидел, что незнакомец выпрыгнул из кареты и пустился в погоню. Сравняться с ним в скорости бега я не надеялся, на своих длинных ногах он быстро догнал бы меня на дороге, но мне были хорошо знакомы окрестности, среди подлеска с моим ростом можно было затеряться, потому я свернул влево, в заросли. Тут я легко нырял под сучья, мешавшие моему преследователю, но слышал все же, что он приближается.
Мне ничего не оставалось, как затаиться. Я шмыгнул в густые кусты и замер. С треском пробежав мимо, он удалился на несколько ярдов. Потом застыл на месте — наверное, прислушивался. Он помедлил, заключил, к счастью (как я понял), что я слишком далеко, потому меня и не слышно, и побежал дальше.
Срезая путь, я помчался к дороге и вышел на нее в нижней точке. Я мчался со всех ног, пока не оказался в деревне, вне опасности. По глазам встречных я понял, какой странный у меня вид, но, возможно, они думали, что мне досталось в драке с мальчишками. Что сказать матери, размышлял я, ведь с меня течет вода, я измазался в грязи, изодрал одежду о шиповник, куртка порвана почти до самого верха — не уверять же, будто ничего не произошло. Можно бы и солгать, лишь бы она не тревожилась. Но как тогда поведать о моем приключении? А не имеет ли к нему отношение Биссетт? Все же я не сомневался в том, что мой недавний преследователь не был тем незнакомцем, который, как мне казалось, следил за мной несколько недель назад и которого я застиг за разговором с Биссетт.
Я спешил со всех ног, но тут увидел приходского клерка, мистера Эдваусона; он направлялся из церкви к себе домой и махнул мне с той стороны дороги, словно хотел сказать что-то важное. Он изумленно на меня уставился, и я, не успев опомниться, услышал собственный голос, рассказывавший — и кому, приходскому клерку! — лживую историю о том, как я свалился с дерева и изорвал при этом одежду.