Я кивнул.
— Мой муж добряк, каких мало, — проговорила его жена. — Как-то раз он весь день помогал своему брату, сам ничего на этом не заработал. А знаете, у меня тоже, наверное, найдется для вас работенка. Вы можете доставлять заказы, а то эта лентяйка ползает как черепаха. — Проворно обернувшись, она крикнула: — Как, Полли, камин еще не готов? — Она нацелилась влепить девочке затрещину, но та ловко увернулась.
Сообщив матери о достигнутом соглашении, я вернулся в кухню, чтобы быть готовым, если понадобится, выехать с повозкой. Девочка чистила камин, ее наниматели завершали завтрак несколькими стаканами джина, я у дверей ожидал приказаний.
— Что вы мне поручите, мистер Избистер? — спросил я наконец.
— Пока ничего. — Он откинулся на спинку стула и ослабил ремень. — Но скоро ты мне понадобишься: я должен отвезти из Лаймхауса в Хэкни пол-анкера голландского джина. Впрочем, спросите ее.
Он ткнул пальцем себе за плечо, стоявшая сзади жена кивком указала на одну из корзин:
— Отнеси это миссис О'Херлихи в Смартс-Гарденз. Скажи, пусть идет сюда с тем, что уже сделала.
Я отправился с корзиной, нести которую было тяжело и неловко даже пустую. Наконец-то у меня есть работа! Сразу за небольшой площадью располагался мусорный двор, где слонялись старухи с кожаными мешками, разрывая палками кучи золы; у одной из них я спросил дорогу к Смартс-Гарденз. На пути попадались лужи черной жидкости, которые запруживали узкие улочки и даже площади, так что приходилось ступать прямо по ним. На площадях высились холмы из отходов; страшно было подумать, что творится тут в жару.
Улицы по преимуществу попадались новые, но они были возведены быстро и небрежно на месте увеселительных садов и огибали как попало россыпи камней и глины. Фонарей не было, тротуаров тоже, отсутствовала нередко и мостовая, которую заменяла глина. Дворы и садики, с остатками изгородей и старой посудой вместо растительности, часто ничем не отличались от общедоступных проходов; границы обозначал в лучшем случае гнилой штакетник; повсюду грудами лежали каменные обломки, старые бочки из-под селедки, битое стекло, виднелись заросли сорняков, и на каждом шагу чумазые ребятишки рылись в грязи или играли в монетки.
Найдя нужную улочку, маленькую и неопрятную — не более чем короткий ряд кое-как наставленных домов, — я спросил семью О'Херлихи. Их дом был того же размера, что жилище Избистеров, но здесь в каждой комнате обитало по семье. Люди, которых я искал, занимали кухню; я застал там почти все семейство: две женщины, три девочки и даже двое маленьких мальчишек усердно занимались шитьем. Жаркое помещение было наглухо закрыто, потому что освещалось оно вонючими сальными свечами и на место разбитого стекла кое-где в окошки была засунута бумага, которая надулась и опала, когда я сначала открыл, а потом захлопнул дверь. Заметив, что стены кишмя кишат мокрицами, я вздрогнул и посторонился.