Я кивнул в знак согласия, и он продолжил:
— Пентекост не прав с начала и до конца. В любой стороне нашей жизни прослеживается Замысел, нужно только разглядеть его. Я деист и довод от Замысла считаю доказательством существования Высшего Духа Разума. Разум, а не эгоистический интерес, составляет руководящий принцип, на котором основано общество. Весь экономический порядок необходимо изменить, чтобы привести его в соответствие с разумной Справедливостью.
Вскоре он принялся разливаться соловьем, и я восторженно его слушал. Мистер Пентекост был не прав. Общество может быть лучше, может быть совершенным! И все же, вернувшись в свою комнату, я почувствовал, что совсем сбит с толку, потому что мистер Пентекост мне нравился и я не понимал, как он может иметь те взгляды, которые провозглашает.
Матушку я застал очень подавленной; вскоре она отправилась в постель и заснула крепким сном. Это было необычно, потому что часто она засыпала не сразу, кашляла, зажигала маканую сальную свечу и часами писала что-то в записной книжке.
За последующие недели я лучше познакомился с двумя джентльменами и часто оставался поболтать с ними, когда в конце дня отправлялся к Пичментам, чтобы купить у них еще кукол для утренней торговли. Матушка по-прежнему отказывалась иметь какие-либо дела с мистером Пентекостом, и потому я скрывал от нее, что с ним встречаюсь. Пока я, сидя в шатре, делал вид, будто потягиваю из стаканчика «Сливки долины», мистер Силверлайт рассказывал мне истории о мистере Уичерли Финнесе и его очаровательной матери, миледи Бленнерхассет (она, сколько мне помнится, овдовев, повторно вышла замуж), которая навещала своего сына время от времени. Ее и еще нескольких человек он выделял из общего ряда осуждаемых им аристократов, однако не уставал подчеркивать свою общую неприязнь к застарелому Разложению и к системе, которая позволяет держателям должностей отнимать у достойных и талантливых молодых людей их законное место в жизни. Знакомя меня с родственными связями различных представителей знати, он неоднократно обращался к экземпляру «Королевской красной книги Вебстера» и, разговорившись, неоднократно зачитывал выдержки из нее, чередуя их с цитатами из поносной «Черной книги радикала» — длинными списками синекур и субсидий, достающихся Истеблишменту. Раз за разом он принимался рассуждать о Разуме и Добродетели и их взаимосвязи, и между делом выискивал в своем белье вшей. На этом этапе мистер Пентекост обыкновенно бросал по направлению к своему носу щепотки табака и со слезами на щеках провозглашал, что страдание необходимо.