— Наверное, — признал я.
Было уже очень поздно, и мы отправились на покой. Но мне не спалось, и я лежал, раздумывая, доверять ли мисс Квиллиам, и перебирая некоторые загадочные обстоятельства из ее истории. Как получила она работу у Момпессонов? Как могла, в свой первый приезд в Лондон, снять дорогостоящее жилье у миссис Малатратт? И потом, что касается сундуков: когда мы впервые к ней явились, она говорила, что в них не было ничего ценного, а по рассказу выходило совсем наоборот.
На следующее утро (оно выдалось солнечным, хотя потихоньку собирались облака) мы встали и позавтракали поздно. Потом мы с мисс Квиллиам заговорили с матушкой о том, чтобы продать кодицилл.
Я спросил, как она думает, по-прежнему ли заинтересована в нем сторона, желавшая его купить.
— О да, — ответила она. — Думаю, еще больше, чем прежде.
Однако, услышав, что, раз так, мы могли бы предложить им документ, матушка встревожилась:
— Нет, Джонни, я не могу этого сделать.
— Почему? — воскликнул я.
— Я дала обещание своему отцу. Он так долго старался его получить. И это стоило ему… стоило ему жизни.
— О чем ты говоришь, мама?
— Не спрашивай! — вскрикнула она. — Зря я это сказала.
— По крайней мере, объясни, что ты ему обещала?
— Что буду хранить документ и передам моему наследнику.
— Тогда, выходит, он на самом деле мой?
— Будет твоим, когда тебе исполнится двадцать один год.
— Но почему твоему отцу было так важно, чтобы кодицилл перешел ко мне?
Посмотрев на меня с упреком, она наконец произнесла:
— Ты не прав, Джонни, зря ты меня заставляешь это рассказывать. Но если уж тебе приспичило, дело в том, что с его помощью наша семья сможет вернуть себе крупное состояние, которое у нас обманом отняли много лет назад.
— Так я и думал! — взвился я. Выходит, мистер Пентекост и мистер Силверлайт были правы! Я взмолился: — Как это, расскажи!
Она качнула головой:
Не стану. Да я этого и не понимаю. Слишком запутанная история. Есть письмо, в котором все объясняется.
Я знал это, поскольку помнил, как много лет назад нашел в шкатулке письмо и впервые обратил внимание на фамилию Хаффам.
Заметив, что я колеблюсь, мисс Квиллиам произнесла:
— Мы с Джонни думаем, что документ нужно продать.
Нехотя я вернулся к своему прежнему намерению и, с помощью мисс Квиллиам, стал убеждать матушку, что ее отец, беря с нее обещание, стремился к благополучию своей дочери и ее наследников, а в настоящее время ради этого самого благополучия стоит не сохранять документ, а напротив, продать его. Более того, если матушка хранит кодицилл для меня, то он в некотором смысле мой и мне решать, как поступить с ним.