— А где твой брат? Как его зовут? — спросил я.
— Он живет с моими мамой и папой, — отвечала Салли. — С тех пор как я с Барни, я с ними не виделась.
— Он на самом деле твой дядя?
Мне хотелось спросить, не Дигвид ли ее фамилия, но я вспомнил о данном Барни обещании.
Она прищурилась:
— Мы у себя в компании не задаем друг другу вопросов. Барни говорит, это не по-деловому. Так что перестань выспрашивать, раз и навсегда. Понял?
Я кивнул.
— И сам не отвечай. Кто бы ни спрашивал. — Она произнесла это очень серьезно.
Мы уже были на Бонд-стрит, Салли заплатила кучеру, и мы вошли в шикарную портновскую лавку, где меня обмерили, чтобы сшить полный гардероб. По окончании этого ритуала вернулся Сэм; как заправский денди, он держал в зубах сигару-черуту.
— Не говори никому, что я отлучался, ладно? — попросил он вскользь.
Когда мы возвращались в другом наемном экипаже, я с удовольствием предвкушал, как появлюсь в щегольском новом костюме. Но почему Сэм нарушил запрет Барни?
Всю следующую неделю мои компаньоны толковали о судьбе и умонастроении Пега, охотно просвещая меня относительно обычаев и ритуалов, сопровождавших смертную казнь. Мы все собирались на повешение, явиться нужно было рано, чтобы занять хорошее место, поэтому накануне казни планировался кутеж, по окончании которого мы собирались направиться в Ньюгейт. Моя новая одежда прибыла накануне, и мне впервые представился достойный повод ею щегольнуть. Пока все остальные танцевали под скрипку Сэма, я подсел к Барни, чтобы послушать, как Пег и другие приговоренные сидят сейчас в церкви, на черной скамье, перед рядом драпированных в черное гробов, готовых принять на следующий день их бренные останки, и слушают проповедь о смерти.
— Бедный старина Пег, — вздохнул Боб. — Как, по-твоему, он умрет: храбрецом или трусишкой?
— Храбрецом, — ответил Барни. — Ставлю крону из расчета шесть к одному.
— Как Пег стал работать с Кошачьим Кормом? — спросил я, пока Боб принимал пари. — Тот ведь подозревал, что он настучал на его брата?
Джек и Салли, кружившие в танце по комнате, опустились рядом с нами на софу.
— Дело было так. С тех пор, как мы с Сэмом и Джеком бросили мешковозное ремесло, Кошачий Корм и Джерри Избистер остались разбираться между собой. Примерно год назад Кошачий Корм его перехитрил, вроде как меня. Похоже, он Пегу втолковал, будто больше не думает, что тот настучал на его брата.
Раздался смех, Джек крикнул:
— Надо же быть таким лопухом, чтобы ему поверить!
— И еще он Пегу заплатил, — продолжал Барни, — чтобы заманить старину Джерри в ловушку в Боро. Та еще была потасовка, старину Джерри разделали под орех. Одного из его парней замочили. На том компания и распалась. Джерри, я слышал, вернулся к извозу. Пег начал работать с Кошачьим Кормом, но теперь тот на него настучал, чтобы отомстить за брата, — пари держу, все это его проделки.