— Братьев или сестер у тебя нет? — поинтересовался я.
— Нет. Только миссис Пепперкорн и Бетси, и еще двое слуг, но с ними говорить тоже не позволено.
— И больше ни души — в таком большом доме?
— Ни единой. Но, знаешь, большая часть комнат закрыта. Мы живем только в нескольких. Вот бы здесь были еще дети. А у тебя есть братья и сестры?
— Нет. И знакомых детей тоже нет.
— А как тебя зовут?
— Джон Мелламфи.
— И это все? — удивилась девочка.
— Да. А тебя как зовут?
— У меня очень длинное имя. Хочешь, назову его полностью?
— Да, пожалуйста.
Она набрала в легкие воздуха, закрыла глаза и проговорила:
— Генриетта Луиза Амелия Лидия Хафем Палфрамонд. — Открыла глаза и, не переводя дыхание, пояснила: — Маму звали Луиза, а Генриетта и Лидия были двоюродные бабушки. Вот насчет остальных не знаю.
— Но Хафем? — воскликнул я. — А как это пишется — так же, как название деревни?
— Да. Х-а-ф-е-м.
Желая показать, что я, хоть ношу всего два имени, также не лыком шит, я воскликнул:
— Это и мое имя тоже! Во всяком случае, я думаю, его носил мой дедушка, только писалось оно иначе: Х-а-ф-ф-а-м. Так, знаешь ли, звалась семья, которой принадлежали этот дом, деревня и все окрестные земли.
— Не может быть, — фыркнула девочка.
— Очень даже может. — (Вот ведь хлебом ее не корми, Дай только сказать поперек.) — Знаешь, Мампси… — Я заколебался. — Они все это получили от Хаффамов.
— Мампси! Не Мампси, а Момпессоны. «Мампси» говорят только деревенские.
Я залился краской стыда. Конечно же, эта фамилия была мне знакома по памятнику в церкви. Почему же я не связал ее с той, которую упомянула миссис Белфлауэр?
— Ты наверняка ошибаешься, — продолжала Генриетта, — ведь я знаю, что этот дом построил дед моего опекуна.
— Так, может, он носил фамилию Хаффам?
— Не думаю, потому что моего опекуна зовут сэр Персевал Момпессон.
Я сгорал от унижения. Выходит, несчастная миссис Белфлауэр все переврала и я зря воображал, будто имею к этому месту какое-то отношение. А эта девочка живет здесь по праву, если сэр Персевал Момпессон ее опекун!
Увлеченные разговором, мы не заметили, как экономка рассталась с работником и подошла к воротам. Голос ее раздался совсем близко:
— В письме к мистеру Ассиндеру я пожалуюсь на наглость этого малого. Заявляет мне нахально, что не может починить окно без… — Она осеклась, поднесла к глазам лорнет, который висел на цепочке у нее на шее, и воскликнула:
— Мисс Генриетта? Что это, мальчик?
— Да, миссис Пепперкорн, — как ни в чем не бывало ответила Генриетта.
— Выходит, вы, вопреки строжайшему запрету вашего опекуна, затеяли разговор с деревенским ребенком?