— Не трогайте, — предостерег мистер Пимлотт. — Она очень острая.
— А эта? — Я указал на другой инструмент, который он при мне ни разу не использовал.
Мистер Пимлотт поднял глаза.
— Эта? Ну, это мой выкопочный нож.
— А что вы им делаете?
Он долго смотрел на меня молча.
— Ну, сорняки выкапываю.
Ободренный этим ответом, я оглядел следы его работы.
— А зачем вы выкопали это дерево? — вопросил я, указывая на грушу, которая лежала на земле с безжалостно выставленными на обозрение корнями.
— В нем гниль завелась.
— Гниль, — повторил я. Это было интересное новое слово, и я произнес его несколько раз, чтобы как следует посмаковать. — Что такое гниль?
— Болезнь такая у деревьев. У людей тоже. Разъедает и тех, и других изнутри.
Внезапно он разинул рот, показывая несколько почерневших обломков — остатки зубов, и издал хриплый звук, который я принял за смешок.
— Но на вид оно хорошее. Стыдно вроде бы его убивать.
— Все, что состарилось или заболело, нужно выбрасывать или убивать. А у кого, как не у меня, есть такое право — выкапывать деревья?
— Почему у вас, мистер Пимлотт? Это ведь дерево моей матери?
Он отвернулся и через плечо выговорил самый длинный ответ, какой я когда-либо от него слышал:
— Хотите знать почему? Потому, что это я его посадил, вот почему. За десять лет до того, как ваша мать здесь появилась, а о вас и речь не ведется. Что вы думаете? Оно само по себе выросло? Все в этом мире нужно сначала сажать. А потом выращивать. Вас вот миссис Биссетт выращивает. То есть ей надо бы заниматься своим делом, а не сплетничать и пакостить и позволять вам отрывать от дела людей, у которых, не в пример ей, невпроворот работы.
Когда он закончил, я минуту-две помолчал, но потом меня снова одолело любопытство:
— Эта яма — чтобы похоронить в ней дерево?
Мистер Пимлотт мотнул головой.
— Вы хотите посадить другое?
— Нет. Если уж вам приспичило знать, она, чтобы поймать Старину Кроторыла.
— Вы хотели сказать «крота», мистер Пимлотт. Так правильно говорят.
— Что я хотел, то и сказал.
— А почему вы его ловите, мистер Пимлотт?
— А потому, что он роется на лужайке вашей матери, а она мне платит, чтобы я держал лужайку в порядке. Он не признает никаких тебе правов собственности, этот Старина Кроторыл. А потому его надобно убить.
— Но это несправедливо.
Несправедливо, мастер Джон? — Он обернулся и смерил меня пристальным взглядом. — Когда он является и за здорово живешь хапает столько навозных червей, сколько ему вздумается?
Я тут же заметил ошибку в его доводе.
— А нам черви не нужны.
— Не нужны? Ну да, конечно. Но еще вам не нужно, чтобы кто ни попадя нахально накладывал на них лапу — это ведь ваши черви.