Воспоминания охотничьей собаки (Эльберд) - страница 28
Снегопад прекратился. Я сама видела, как плавно опустились последние снежинки и как сквозь разжиженную пелену туч стала несмело проглядывать бледная голубизна чистого неба. Резко усилившееся потное зловоние заставило меня повести носом в сторону, и я увидела — первая увидела! — торчащие из снега турьи рога, которые бесшумно и вяло покачивались вперед — назад, вперед — назад.
Я залаяла, Иосиф что-то крикнул, а хозяин, загребая руками, как пловец, пополз к зверю. Тур медленно, но верно выбирался из снежной западни. Когда Михаил, казалось, уже мог дотянуться до него рукой, тур начал подниматься на склон гребня, где снега было не так много. В обычное время он бы пулей взлетел на гребень, но сейчас, тратя последние силы, продвигался чуть ли не ползком. Почти на самом верху он зашатался, поскользнулся на гладком камне и, рухнув набок, съехал на несколько шагов ниже. И тут Михаил, даже не поднимаясь с четверенек, сделал отчаянный рывок, упал на тушу зверя и крепко уцепился за его рога. Тур мотал головой, дергал ногами и больно ударил копытом по колену хозяина. Но охотник был силен, тяжел и сумел без особого труда удержать добычу, пока не подоспел Иосиф, сбросивший рюкзак на землю. Из рюкзака я высвободилась быстро, но пока ковырялась в этом проклятом снегу, охотники уже спутали козлу ноги и привязали по веревке к каждому рогу. С молчаливой злобой впилась я в турью ляжку, но хозяин оттащил меня от зверя и крикнул:
— Картечь, нельзя! Нельзя, говорю!
Иосиф вернулся к своему рюкзаку, а потом, подойдя к нам, сообщил, что фляжки с айраном нет. Она где-то выпала. Михаил махнул рукой и зачерпнул горсть снега. Иосиф молча сел рядом, но снег глотать не стал. Они посидели, отдохнули, остыли…
— Слушай, Иосиф! Доставай свой нож и… — Хозяин кивнул в сторону тура и провел ладонью по горлу.
— Нет. Резай сам.
— Может, хочешь отпустить?
— На, возьми нож.
— Нет, я резать не буду.
— Тогда отпускай.
— И отпускать нельзя. Мухтар засмеет. И еще всем расскажет.
— Да, никто верить не может, — вздохнул Иосиф. — Вся ущелья скажет: «Иосиф и Мишка — трепло».
— Вот и я так думаю. Ну что ж, потащим живого.
За этим гребешком — гладкий травяной склон. Крутоват, правда, зато снега на нем мало. Спустим тура легко.
— Да, знаю, — согласился Иосиф. — Мы далеко шагали. Вон там уже Ануаров солонец.
— Точно! А знаешь, сколько времени прошло, как мы начали подъем от речки? — Хозяин посмотрел на часы. — Три с половиной часа.
— Обратно поедем быстро: час — полтора.
— Ага. Ну, взяли!
Охотники потянули оцепенелого от страха тура на гребень. Потом, осторожно придерживая веревки, перевалили его на ту сторону гребня. И начался «легкий» спуск. Михаил с веревкой в руке шел вприскочку, иногда съезжая, как на лыжах, впереди. Иосиф, натягивая другую веревку, шел позади, а я — в середине, рядом со сползавшим вниз живым трофеем. Надо же на всякий случай стеречь добычу, ведь чем черт не шутит…