— Меня зовут Антон, — тихо произнес он и закрыл книгу.
Опустив глаза, я прочел на обложке «Михаил Кузьмин. Лирика». И это только подтвердило мое ощущение. Даже не нужно было и спрашивать. Что-то неуловимое в его красивых глазах светло-зеленого цвета, в капризном изгибе рта говорило мне: «Да».
— Меня — Сергей, — ответил я.
— Очень приятно, — сказал он неожиданно равнодушно, но глянул на меня с нескрываемым любопытством.
Правда, сразу опустил глаза. Ресницы у него были длинные и намного темнее светлых волос с явно выбеленными прядями. Я внимательно вгляделся в эти опущенные ресницы, подумав, что он их, по всей видимости, красит в салоне. Его волосы густо засыпали вишневые лепестки, и я быстро провел пальцами по ним. Лепестки посыпались вниз, а один зацепился за его длинные ресницы. Антон смешно сморщился и моргнул. Я повернул его лицо к себе и кончиком языка снял лепесток. Почувствовав, как он вздрогнул, я удивился мгновенной реакции своего организма. Он запрокинул голову и закрыл глаза. Я коснулся его губ легким поцелуем и ощутил тихий вздох. Антон улыбнулся. И я, найдя его узкую прохладную ладонь, встал и потянул его за собой.
— Пошли, пройдемся, — предложил я, улыбаясь в ответ. — Зачем сидеть на таком ветру? Ты можешь простудиться.
Антон послушно встал, стряхнул с белых джинс лепестки и пошел рядом. Мне невыносимо захотелось обнять его за талию, но я не осмелился. Мы шли рядом, иногда поглядывая друг на друга, и молчали, периодически улыбаясь. В таком молчании мы гуляли около часа. Никогда я не испытывал такой долгой и все нарастающей нежности. Казалось, она заполнила все вокруг: и светлое небо, и взвихренный, пропитанный цветочными ароматами воздух, и чистую, еще короткую траву под ногами, и зеленоватые глаза Антона, которые изредка глубоко заглядывали в мои, и от этого нежность разрасталась до вселенских масштабов. Мне уже хотелось говорить, чтобы стало легче переносить эту необычайную нежность. Но я боялся разрушить то, что возникало между нами. От резких порывов ветра холодок пробегал по коже, и остро хотелось тепла и близости.
Но вот вокруг что-то начало неуловимо меняться. Ветер, нагнав высокие и тонкие облака и словно выполнив свою задачу, утих. Мир как-то странно погас, очертания окружающих предметов стали неясными, будто их окутала светло-серая дымка. Я обратил внимание, что в этом новом мире мягких полутонов белые джинсы и куртка Антона кажутся неожиданно яркими. Тут только я отметил, что он не очень высокого роста. Он был чуть выше моего плеча, его фигура казалась хрупкой и изящной. Антон шел рядом, словно плыл, мягко и бесшумно. И я вновь почувствовал сильнейший прилив нежности. Не в силах справиться с ним, я остановился, взял его за руки и развернул лицом к себе. Он улыбался, но молчал.