– Ой, не пойму я тебя, Томочка! – Васиэль обошел нас и встал рядом. – Что ты так за это отродье переживаешь? Или ты испугалась, что он умрет? Так он же демон, что ему будет? Чтобы его развоплотить, это знаешь как постараться надо! Ну а даже если бы и умер, тебе-то чего бояться? Я тебя и сам в мир смертных верну. Уж поверь, заинтересован.
– Вот поэтому, Вась, я за него и переживаю! – Я подняла голову и посмотрела на ангела. – Он думает обо всем своем роде, а ты о себе любимом! Как бы в архангелы попасть! Короче, сгинь и больше не мельтеши! Без тебя проживу!
– Но, Томочка! Этот бес тебя сбил с панталыку. Кому ты веришь? Да ему обмануть – как мне перекреститься! Забыла? Как он тебя напоил и воспользовался твой женской бессознательностью?
Я опешила и покосилась на лежавшего с закрытыми глазами демона.
А мне что, это не приснилось? Убойное же у бесов молочко! И что мне теперь делать?
Ладно, будем надеяться, что когда он очнется, то вряд ли будет об этом помнить.
– Томочка, нам идти надо! До ближайшего города еще очень далеко, конечно, если шестикрылы не встретят. Тогда мигом доберемся!
– Хорошо! – Я легко поднялась. – Бери его и пойдем.
– Что? Кто? Я? Его?!
– На все твои вопросы и тысяча мудрецов не ответят, любознательный ты наш! Так что бери больше, неси дальше, пока несешь – отдыхай!
– Но… но я не могу носить демонов!
– С этой минуты можешь! Или считай себя безработным! Не бойся, думаешь, я не найду себе другого ангела, желающего в полвека стать архангелом? Легко! Так что время на раздумье вышло. Три, два…
– Хорошо, хорошо! Эти демоны тебя испортили окончательно! О Пресветлый, за что мне все это?
Он щелкнул пальцами. Тело Алекса взлетело метра на полтора и будто привязанное поплыло за ангелом.
– Ну вот! Все ты можешь! Самое главное сильно захотеть! – Я догнала парящего над песком Алекса и зашагала вслед за Васиэлем.
Когда в лазурном небе заалели первые брызги рассвета, мы приблизились к небольшому, аккуратно побеленному дому.
– Подожди меня здесь и проследи за демоном. Я сейчас.
Васиэль, не затрудняя себя распахиванием двери, не замедляя шага, исчез в стене.
Алекс тут же упал на песок и застонал. Я подскочила к нему:
– Алекс? Эй, ты меня слышишь?
Глупый вопрос! Не слышит, не видит, но хоть живой – что радует!
Дверь дома распахнулась. Из нее выплыл довольный ангел и молодой, лет тридцати пяти, дядя. Светлые кудри связаны в недлинный хвост, аккуратная короткая бородка. Не дяденька – одуванчик! Не отводя от меня ярко-синих глаз, он легко, будто паря, преодолел разделяющие нас метры.