Сбоку послышался громкий шорох - кто-то из красноармейцев не выдержал.
- Н-ну, вы что там? Как маленькие! - строго зашептал Золотухин.
- Да никакого ж терпения нет, - ответил за красноармейца Андрей. Лежишь как привязанный, и никого...
- А ты что думал: у нас только стычки, драки да погони с револьвером... В ЧК работа, брат, потруднее и потоньше. Бывает, сутками ждать приходится, да не в прохладе теплой, как сейчас, - в болоте, под дождем, а то еще в мороз лютый... Ну-ка, ша!
Опять томительно, нудно потянулись минуты. Ужасно хочется спать! Сколько событий за сутки... А беляки совсем близко стреляют. Наверное, бронепоезд. Нет, ни в какие артисты он не пойдет. Сегодня же - нет, сегодня не успеет, - завтра с самого утра пойдет и запишется добровольцем. Прибавит себе года два-три - и все в порядке. К тому же ЧК все равно уедет. Лесов сам сегодня на совещании объявил. Правда, сказал, что людей надо сохранить, дел им предстоит еще немало, особенно когда вернутся. Но его-то отпустят - хотя бы до освобождения Симбирска. Можно уговорить...
А как же тогда Наташа? Уезжает... Вот уж никогда бы не думал, что у него с Наташкой будет любовь. Любовь? Ничего такого они друг другу не говорили. Она сказала, правда, вчера: будет ждать его, только его. И он, он тоже будет ждать ее...
А мама, как же мама? Что она на это скажет? Перед глазами всплыло круглое, доброе лицо матери с темными, такими родными глазами. Нет, она будет только рада. Вот отец - тут дело потруднее... Ну, да Андрей все равно не уступит ни бабке, ни отцу. Пусть себе сидят в своем пятистенном дому и хвастают, что своими руками его по бревнышку собирали. Пусть дрожат за него! А он пойдет воевать за мировую революцию. И мама его поддержит, и Наташка...
Эх, жаль только из города уходить. Город-то какой! Говорят, сам Ленин здесь родился и рос, учился, ходил по улицам, гулял, верно, на Венце. Повидать бы Ленина! Вот поедет он в Москву...
- Едет кто-то, приготовиться! - прервал размышления Андрея громкий шепот Золотухина.
Красноармейцы тихонько зашевелились, защелкали затворами винтовок. Андрей сжал рукоятку нагана, приподнял голову. С нижнего конца улицы послышался шум мотора, вскоре из облака пыли выплыл грузовик. В кузове его, поблескивая штыками, сидело человек шесть или семь красноармейцев.
- Это ж свои, - прошептал Андрей.
- Не спеши, сейчас узнаем. - Золотухин напряженно всматривался в машину.
Автомобиль подъехал к тюрьме и остановился. Из кабины выскочил военный в перехваченной ремнями гимнастерке и молодецки заломленной фуражке. Из-под нее выбивался клок огненно-красного чуба. Из кузова соскочил еще один с винтовкой. Вдвоем они подошли к часовому.