Юрист снова задумался, а затем взял со стола изображение кениантропа и поднял так, чтобы все смогли рассмотреть.
— Скажите-ка, доктор Винсмарт, а если бы вам представилась возможность клонировать этого красавчика, вы бы тоже наняли женщин для его вынашивания?
— Следите за речью, — прикрикнул на него Кортвуд, — у нас волонтеры, а не наемники.
— О, простите, — юрист церемонно поклонился, — Доктор Винсмарт, в случае кениантропа из рода Homo, вы бы тоже предложили женщинам, американкам, добровольно… О, да, именно добровольно, родить таких очаровательных обезьянок, похожих на шимпанзе?
Винсмарт хотел ответить, но Кортвуд опередил его.
— Мистер Финней, вы уже перестали бить свою жену?
— Что за чушь? Мы женаты 14 лет и за это время ни разу не ссорились.
— Правда? Ну, а если бы вы ее все-таки били, то сейчас перестали бы?
— Какого черта вы спрашиваете о том, чего никогда не было?
— А какого черта это делаете вы? — осведомился Кортвуд, — какого черта вы размахиваете портретом ископаемой обезьяны, которая рядом не стояла с нашим экспериментом? Наш эректус будет выглядеть вот так!
Кортвуд вытащил из папки несколько листов с распечаткой 3D реконструкции.
— Вот как он будет выглядеть! Если на эректуса надеть штаны и рубашку, вы даже не скажете «о, черт!» если встретите его на улице.
— Раз он не отличается от человека, значит он человек, — заметил Финней, — а клонирование людей запрещено.
Тем временем, Винсмарт положил на стол две фотографии.
— Мистер Финней, взгляните сюда, что это за существа, по-вашему?
— По-моему, шимпанзе, — сказал юрист.
— Они чем-нибудь отличаются друг от друга?
— Не знаю. По-моему, правый крупнее, чем левый. Может, это самец и самка?
— На самом деле, — сказал Винсмарт, — справа шимпанзе, а слева бонобо. Неспециалисты принимают бонобо за некрупных шимпанзе, хотя это другой биологический вид. Точно так же неспециалист примет эректуса за человека какой-то специфической расы.
— Между прочим, — включился Лайтбар, — на наших глазах тут творится чисто нацистская практика. Доктор Винсмарт утверждает, будто только ученые имеют право решать, кто человек, а кто — нет. Вся это возня с эректусами придумана, чтобы размыть естественную границу между человеком и обезьяной. Если мы это допустим, то такие вот ученые начнут делить людей по расовому признаку на человеков и недочеловеков. Все это уже было.
— У вас в семье есть цветные? — спросила его Келли.
— У меня в семье? — удивился сенатор.
— Да, у вас. Черные, китайцы, индейцы, или хотя бы метисы. Ну, вы понимаете.
— Я понимаю, что значит «цветные», но при чем тут моя семья?