– Входите, лейтенант.
Карлотти прошел вперед.
– Сержант Анони, – кивнул он на своего спутника, который проследовал за ним в холл.
Я повел их в гостиную. Потрясение от встречи с Карлотти прошло, но я был еще крепко напуган.
– Какая неожиданность, лейтенант, – произнес я. – Вы знали, что я здесь?
– Я проезжал мимо, увидел свет и решил полюбопытствовать, кто тут. Мне повезло: я как раз хотел поговорить с вами.
Анони, невысокий, плотный, с плоским, невыразительным лицом, прислонился к стене у двери. Происходящее, казалось, его совершенно не интересует.
– Ну, присаживайтесь. – Я указал Карлотти на стул. – Мы как раз собирались выпить. Вы составите нам компанию?
– Нет, спасибо.
Он расхаживал по комнате, засунув руки в карманы пальто. Подойдя к окну, он выглянул на улицу, затем повернулся, подошел ко мне и сел. Джина устроилась на подлокотнике кушетки.
– Насколько я понимаю, утром вы забрали камеру синьорины Чалмерс у лейтенанта Гранди, – начал Карлотти.
Я удивился:
– Да, верно. Гранди сказал, что она вам больше не нужна.
– Я и сам так думал, но теперь чувствую, что поторопился. – Карлотти вытащил пачку сигарет и закурил, правильно рассудив, что такие сигареты лучше не предлагать ни Джине, ни мне. – Вы не будете возражать, если я попрошу вернуть ее мне?
– Ради Бога! Я привезу ее вам завтра утром. Идет?
– Она не здесь?
– Она у меня дома.
– Ничего, если мы заберем ее сегодня вечером?
– Ну что ж, пожалуйста. – Я закурил сигарету и отхлебнул из бокала. Мне надо было выпить. – Откуда этот неожиданный интерес к камере, лейтенант?
– По зрелом размышлении мне кажется странным, что в ней не оказалось пленки.
– Поздновато что-то вы до этого додумались, а?
Он пожал плечами:
– Сначала я думал, что синьорина, возможно, забыла вставить пленку в камеру, но потом побеседовал с экспертом. Памятуя о том, что индикатор израсходованной пленки показывал четыре метра, можно прийти к выводу, что какая-то пленка в камере была и что эту пленку вытащили. Сейчас я понимаю, что мне не следовало бы расставаться с камерой так быстро.
– Ну, ничего страшного. Вы получите ее сегодня вечером.
– Как вы думаете, кто бы мог вытащить пленку?
– Не знаю, разве что сама синьорина.
– Пленку, очевидно, вытащили, не открывая кадрового окна. Это означает, что пленка, когда ее вытаскивали, засветилась и испортилась. Синьорина вряд ли сделала бы это, правда?
– Пожалуй, да. – Я откинулся в кресле. – Я полагал, что дело закрыто, лейтенант. А теперь у вас, похоже, появились сомнения.
– Мне навязали эти сомнения, – произнес Карлотти. – Синьорина купила десять картонок пленки. Их нет. Нет и пленки в камере. Утром я осмотрел эту квартиру. В ней вообще не оказалось ни одной личной бумаги. Странно, что синьорина не получила никаких счетов или писем, не вела дневник и не записывала телефонных номеров. Ведь она прожила тут почти тридцать недель. Странно, если, конечно, кто-то не побывал здесь и не забрал все личные бумаги.