– Удивительно. Не ожидал. Я действительно писал это.
– И ответа не получили.
– Вы перехватывали мои сообщения? Впрочем, зачем я спрашиваю! И так все ясно. Вы видели всю переписку?
– Не всю, но кое-что знаем.
– Вы цитируете донесение, которое я пытался передать в Берлин через жену моего коллеги Шульце-Хольтуса. Ее арестовали?
– Какое это имеет значение? Германская разведка неплохо работала в Иране, но и мы не сидели сложа руки.
– Не сомневаюсь.
– Вот и хорошо. Значит, вы не отрицаете, что отношения с Центром у вас были напряженные?
– Не отрицаю. В Берлине было много зарвавшихся и самонадеянных идиотов. Результат известен – Германия разрушена и оккупирована. Третий рейх был формой коллективного безумия, но когда я смотрю на наших американских друзей, то мои бывшие начальники кажутся мне просто гениальными. Допустить, чтобы мною командовали примитивные американские лавочники? Для меня это было бы высшей степенью морального унижения. Вы, возможно, знаете, что у президента США Трумэна разведкой занимается его приятель и партнер по покеру адмирал Сидни Сауэрс. Он вообще-то не военный, а торговец – владел сетью магазинов «Пиггли-Виггли». Я не хочу служить в «Пиггли-Виггли». Ни продавцом, ни охранником, ни даже директором секции женского белья. Не испытываю ни малейшего желания!
– А чего вы добиваетесь?
– Я разведчик. Ничего другого в жизни не умею. Хотел бы сотрудничать с вашей службой и новой Германией. В ней не будет места тупым нацистским бонзам и американским розничным торговцам. По крайней мере я на это надеюсь.
– Хорошо, мы подумаем. Благодарю вас за информацию и за откровенность. Беседу продолжим завтра.
«Вербовка, кажется, получилась. Впрочем, какая это вербовка? Он сам предложил свои услуги», – поскромничал Старостин, прекрасно понимая, что без его профессионального умения строить беседу Штайнер не раскрылся бы.
Удовлетворение, однако, не приходило. Тяжелым грузом давили опустошенность и усталость.
Круглов сочувственно поглядывал из затемненного угла комнаты. Этот допрос, а точнее вербовку, проводил Старостин, а он наблюдал и помалкивал.
«Как мышонок, глазами поблескивает», – подумал Старостин.
– Не знаю, насколько нежно он нас любит, но своих бывших и нынешних боссов он ненавидит намного больше.
– Главное – чтобы не поругался с нашим начальством. Оно тоже не подарок, – предупредил Круглов.
– Будем надеяться, – вздохнул Старостин.
Штайнер чем-то походил на Старостина, но Старостин был осторожнее.
Намного.
По крайней мере сейчас.