«Понятно, что ничего хорошего нас в этом случае не ждет, – подумал Штайнер. – На этот вопрос я могу ответить прямо сейчас, не нужно для этого ехать так далеко».
– Как эти события скажутся на ситуации в соседнем Афганистане? – продолжал неутомимый Гюнтер. – Не пора ли выводить оттуда наших солдат или, наоборот, нужно резко увеличить контингент Германии и наших союзников в Афганистане? Если будут большие жертвы среди немцев, это весьма неблагоприятно скажется на положении правительства – вы же понимаете! – и может заставить отказаться от стратегии участия в миротворческих операциях в «горячих точках». Наконец, не приведет ли пакистанский кризис к обострению ситуации в соседнем Иране, в Закавказье, на Ближнем Востоке? Про Ирак ничего не говорю, там и так все хуже некуда.
– Вас интересуют политические и военные последствия? – уточнил Питер.
– Не только. Исламский взрыв может привести к резкому взлету цен на нефть, а западная экономика все больше вползает в кризис.
– Вы нарисовали картину апокалипсиса. Если все это случится одновременно, то нужно делать запасы продовольствия и не вылезать дальше своей улицы.
– Вот этого мы и опасаемся, – вздохнул Гюнтер. – Кроме того, необходимы данные о готовящихся терактах и других подрывных операциях. О нелегальных закупках оружия. В общем, работы море.
– Чувствую, что мне придется остаться в Пакистане навечно, – попробовал пошутить Питер.
Ему совершенно не улыбалась перспектива заниматься одновременно всеми проблемами германской разведки и выручать всяких бездельников, которые будут в это время «надрываться» от тяжелой работы где-нибудь на пляжах Лазурного Берега.
Гюнтер проигнорировал шутку Питера и посмотрел на часы:
– У вас еще есть вопросы, Штайнер?
– Вы видите основную причину этой сложной ситуации в рискованной стратегии американцев? – спросил Питер.
– Нет, конечно. Причин много. Но своими действиями США могут ускорить кризис. И никого не спросят. В том числе и нас. Кто их просил влезать в Ирак? А сейчас от этого страдают все демократические страны, – с неожиданным пылом возмутился Гюнтер.
– Вы не любите Беназир и не доверяете ей?
– А за что ее любить? Для многих пакистанцев она божество, а для нас – политик, осужденный за коррупцию и не стесняющийся в выборе средств. Она, кажется, до сих пор в списке лиц, разыскиваемых Интерполом.
– Не совсем так, – деликатно поправил Питер. – Генерал Мушарраф выполнил свое обещание, которое дал Беназир на встрече в Абу-Даби, и сразу же отменил все вердикты судов по делам о коррупции. Претензий к ней нет.