Но тут предстал пред лицом совета некий человек, причудливый и по своей одежде и по всему своему обличью, который отрекомендовался тайным советником по имени Кнаррпанти. При сем вытащил он из кармана бумагу с большою печатью и представил ее на рассмотрение, сопровождая это вежливым поклоном и улыбкой, которая выражала полную уверенность в том, что совет будет совершенно потрясен высоким званием, коим облечен он, тайный советник Кнаррпанти, равно как важным поручением, на него возложенным, и окажет ему подобающий решпект.
Кнаррпанти был очень важной персоной, так называемым фактотумом при дворе одного мелкого князя, имя которого издатель никак не может припомнить и о коем можно только сказать, что он постоянно нуждался в деньгах и что из всех государственных установлений, известных ему в истории, ни одно так ему не было по сердцу, как тайная государственная инквизиция, по образцу существовавшей некогда в Венеции. У этого князя действительно несколько времени тому назад пропала одна из его принцесс, точно неизвестно каким образом. Когда слух о похищении знатной дамы дошел до ушей Кнаррпанти, находившегося как раз в то время во Франкфурте с целью занять, где только возможно, денег для своего государя, он тотчас же написал князю, что его старания напасть на след пропавшей принцессы увенчались успехом. Незамедлительно получил он приказ преследовать разбойника и принять все меры, чтобы найти и завладеть принцессой, чего бы это ни стоило. К приказу этому было приложено сопроводительное послание к совету с просьбой оказать всемерное содействие тайному советнику Кнаррпанти в его розысках, задержать по первому его требованию разбойника и предать его суду. Это послание было той бумагой, которую Кнаррпанти передал на аудиенции совету и от которой ждал он такого потрясающего действия.
Совет отвечал: слух о похищении знатной дамы, как совершенно необоснованный, опровергнут; напротив, точно установлено, что никто похищен не был, ввиду чего ни о каком нахождении похитителя не может быть речи, и господин тайный советник Кнаррпанти, свободный от всяких дальнейших розысков, не нуждается ни в каком содействии.
Кнаррпанти выслушал все это с самодовольной улыбкой и заявил, что ему благодаря его исключительной проницательности уже удалось выследить преступника. В ответ на указание, что преступник может быть установлен лишь в том случае, если установлен самый факт преступления, Кнаррпанти высказал мнение, что важно прежде всего найти злодея, а совершенное злодеяние уже само собой обнаружится. Только поверхностный, легкомысленный судья не в состоянии так повести допрос обвиняемого, чтобы не найти на его совести хотя бы малейшего пятна как достаточного повода к его задержанию, в том случае, если главное обвинение вследствие запирательства обвиняемого даже не установлено. И он теперь же настоятельно ходатайствует о скорейшем задержании похитителя его принцессы, похититель же этот не кто иной, как господин Перегринус Тис, известный ему давно как лицо в высшей степени подозрительное и чьи бумаги он немедленно просит конфисковать.