Что ж, по крайней мере дома она была такой, как всегда: можно было заранее предугадать, что вызовет у нее очередную вспышку гнева. Тогда остается работа: за долгие годы он уже привык к тому, что она постоянно ввязывалась в конфликты. Ее раздражало буквально все – и интеллектуальный уровень учащихся, и университетские порядки, казавшиеся ей двусмысленными и фарисейскими, и отношения между коллегами, а последнее время она даже находила какое-то мрачное удовольствие в том, чтобы ввязаться в очередную битву.
Он вдруг подумал: а сам-то он счастлив? И был весьма удивлен, осознав, что ни разу в жизни по-настоящему об этом не задумывался. Он был влюблен в свою жену, гордился успехами детей, с головой уходил в работу; если это нельзя назвать счастьем, то в чем тогда смысл жизни? Что может быть выше этого? И что толку в бесплодных размышлениях о том, счастлив ты или нет? По роду службы ему чуть ли не каждый день приходилось сталкиваться с людьми, которые искренне верили в то, что, только преступив закон – будь то кража, подлог, вымогательство, убийство или даже похищение с целью получения выкупа, – можно обрести счастье, этот магический эликсир, который раз и навсегда излечит их исстрадавшиеся души. Но выходило так, что, наблюдая за последствиями, к которым приводили подобного рода убеждения, Брунетти понимал, что таким путем можно прийти лишь к полному крушению иллюзий, потеряв даже крохи того, что имел, подчас и не замечая этого.
Паола часто жаловалась, что никто из ее сослуживцев не слышит ее, что на самом деле можно по пальцам пересчитать людей, способных внимательно тебя выслушать, а тем более понять и посочувствовать. Брунетти всегда считал, что относится ко второй категории, но теперь он все чаще и чаще задавал себе вопрос: а был ли он всегда по-настоящему к ней внимателен? Когда она пускалась в бесконечные рассуждения об ужасающей безграмотности нынешней молодежи и потрясающем цинизме ее коллег, пекущихся только о собственных интересах, понимал ли он ее боль, ее разочарование, был ли достаточно чуток? Но в ту же минуту иная мысль закралась ему в голову: а она-то, она его слушала, когда он жаловался ей на невежество вице-квесторе Патты, на некомпетентность, с которой ему ежедневно приходилось сталкиваться по долгу службы? Однако, несмотря ни на что, он ни секунды не сомневался в том, что последствия подобной некомпетентности были куда более серьезными по сравнению с бедами какого-нибудь незадачливого студента, который не знал, кто написал «I Promessi Sposi» [22]