— Никогда… — повторил Оливер низким и хриплым голосом, и припал к ее губам.
Его поцелуй был нежным, дразнящим, обещающим такое наслаждение, о котором Джинни не могла и мечтать. Когда она беззвучно вздохнула, Оливер зажал ее нижнюю губу своими крепкими белыми зубами и начал легонько покусывать, вызывая в ней дрожь возбуждения.
Умом Джинни понимала, что должна сопротивляться, но ее сердце таяло, сметая все защитные барьеры. Она оказалась беспомощной перед магией его искусного языка, проникшего между ее губами.
Оливер обнимал ее, прижимал к себе, и она вздрогнула, ощутив его грубую мужскую силу, обычно скрываемую под вежливыми манерами и безупречным деловым костюмом. Его рука скользнула по ее телу, и Джинни поняла, что не сможет ему отказать, хотя и не знала, почему.
В ней нарастало глубокое, мучительное желание — желание, которое Оливер пробудил в ней много лет назад, в ту ночь, когда они впервые танцевали вместе на ее девятнадцатом дне рождения. Джинни думала, что научилась его обуздывать, но теперь оно вырвалось на свободу, как джинн из бутылки, и она знала, что никогда не сможет подавить его снова.
Поцелуи Оливера становились все более страстными. Джинни знала, что своей покорностью дает ему повод для неуважения, подтверждает все те сплетни, которые про нее ходили. Как же он узнает, что у нее не было никого… и ничего, кроме нескольких поцелуев? Ни один из которых не разжигал в ней такого огня.
Рука Оливера медленно скользнула вверх по гладкому бедру и тонкой талии… Джинни затаила дыхание, дрожа от предвкушения, пока его пальцы не коснулись ее упругой груди, нежно ее лаская, сдавливая ладонью. Ее соски затвердели, превратившись в нежные бутоны удовольствия; она выгнула спину и со стоном прильнула к нему, бесстыдно требуя более интимных прикосновений…
— Ты не выйдешь за Джереми, — с чувством заключил Оливер. — И ни за любого другого богатенького сопляка. Если ты и выйдешь замуж, то только за меня.
Джинни изумленно распахнула глаза. Губы Оливера изогнулись в кривой улыбке, но он не шутил. Он все еще прижимал ее к спинке сиденья, его ладонь сжимала ее грудь с той же грубой страстностью, выдававшей его истинные намерения.
— Нет…! — Джинни попыталась оттолкнуть его и отодвинуться как можно дальше. — Замуж за тебя? С ума сошел!
Оливер рассмеялся, и откинулся на спинку своего сиденья.
— Неужели это так ужасно? — холодно поинтересовался он. — Шесть лет назад ты так не думала.
Она пожала плечами, собирая в кулак все свое самообладание.
— Я… потеряла голову. Мне было только девятнадцать. Просто папа затеял ту дурацкую вечеринку, назвал полный дом гостей, а я понятия не имела, как из всего этого выпутаться.