Томные перегляды сделали свое дело. Закончив ужин, два одиночества встретились у стойки бара. Он начал словами, что узнал меня, что я — это единственное, что он приятного запомнил на выставке. Я невинно удивилась, сказав, что мне выставка тоже понравилась, и добавила, мол, какое совпадение, что мы сейчас опять встретились. В моих словах звучал намек, уж не следил ли он за мною? Он, улыбнувшись, заверил меня, что просто здесь живет. Таким образом я избавила себя от лишнего вопроса.
Моей основной задачей было, по возможности, выспросить у него что-то, что натолкнуло бы нас на верный след. Но французского языка я не знала, а по-русски Гилием Жаккардье не говорил.
Все же мы нашли общий язык и изъяснялись по-английски, который я с грехом пополам еще помню. Гилием в отличие от меня был просто полиглот. Он говорил на английском и испанском, помимо родного французского. Как выяснилось, все языки романской группы не представляли для него большой сложности. Русские слова он тоже схватывал довольно легко. Но признался мне:
— Ваш язык другой, не похожий на наши. (Нашими, я так понимаю, он называл те европейские языки, на которых говорил, и те, которые мог понимать.) У вас каждое слово по-разному заканчивается.
Не понять им, иностранцам, наш великий и могучий. Кстати, самый согласованный в мире язык. Я так считаю! А вы?
Зная о моих достижениях в области иностранных языков и поняв, что вербальным способом я не смогу добыть нужной информации, Ниро придумал способ наверняка. Главная задача для меня была поставлена так: надо снять отпечатки пальцев Гилиема Жаккардье.
…Я продвигалась к своей цели. Наша беседа за рюмкой розового «Мартини» шла бурно, даже, можно сказать, весело. Слова были в основном английские вперемешку с русскими, весь этот коктейль соединялся выразительными жестами. Вечер делал свое дело — сближал людей, и я и Гилием, какой мне представился, интересовали друг друга.
В какой-то момент Гилием закурил сигарету. Опираясь локтем на стойку бара, большой палец его левой руки уткнулся в щеку, указательный и средний держали сигарету. Я поняла, что пора действовать.
Улыбаясь, делаю движение рукой, как будто что-то смахиваю со своей щеки. Он улыбается, но не понимает. На английском объясняю, что он запачкался. Он старательно пытается убрать что-то (чего нет) с лица, и я в этот момент подаю ему свою пудреницу. Делаю это крайне аккуратно, так, чтобы мои отпечатки занимали как можно меньше места.
Пудреница была слегка липкая, и этого должно было хватить для наших целей. Конечно, можно было применить специальный порошок, но где гарантия, что он не осыпется у меня в сумочке? Не класть же мне коробочку при нем в пакет?