На следующий день мы поехали в представительство «Милены». Ниро хотел изложить некоторые итоги нашего расследования. Было очевидно, что мы чего-то добились и узнали что-то новое. Но также было понятно, что информация еще не полная и необходимо проделать большую работу, прежде чем прояснится окончательно, что же происходит. Ниро надеялся, что у Ханса он сможет разжиться дополнительной информацией.
В отличие от нашего первого посещения, в офисе было не убрано. На столе красовались пустые бутылки и остатки закуски. Хотя и было уже двенадцать часов, Ханс встретил нас взъерепененный, с всклокоченными волосами и красными глазами. Было заметно, что он только что выбрался из кровати. Немец долго извинялся, говоря, что за много лет впервые позволил себе такое.
— Майн Готт! — стенал он, схватившись руками за голову. — Все хушье и хушье! — С тех пор как я его видела, он стал еще своеобразней говорить по-русски.
— Может, все же расскажете, что хуже? — Ниро в моем присутствии не переходил на немецкий.
— Вечер, вчера набежал хулиган, все в стекла грязью кидал. Представитель расхаживал по помещению в одних мятых брюках, как видно не отдавая себе в этом отчета, — Ситуаций все хутьше и хутыие. — Немец обнаружил в одной из бутылок остатки спиртного и припал к горлышку. Журналисты, у-у-у…
Чувствуя, что быстро все это не кончится, я присела на диван, который был почему-то уже не такой белый, как раньше.
— Ходят все новый человек, и все с искам, жалобным. — Немец кончил булькать, кинул бутылку и опять схватился за голову. — Фирма доверять мне нет. Магазины кричат, товары фирма забрай, которые не отпроданы, и назад деньги давай. — В своих метаниях немец добрался до зеркала и увидел себя.
— Ухх! Я вовсе… — И скрылся в жилой половине представительства. Мне когда ехать сюда, — донесся оттуда его голос, — шеф говорил — как это у вас называется? Непыльный работенка, да?
Зажурчала вода в ванной. Мой любимый что-то старательно рассматривал за окном. Немец наконец вернулся уже не взъерошенный, а вполне прилизанный, хотя и весьма мокрый.
— Ведь вот, и верно, совсем глупый стал. Смотрите! Да! — вскричал он, подскочил к столу, на котором лежала кипа бумаг официального вида. Сгреб ее и швырнул в Ниро.
Часть бумаг, которые Ниро не успел поймать, кружась разлетелись по комнате. Представитель плюхнулся в кресло. Я через плечо Ниро заглядывала в эти бумаги. Огромная кипа, таким необычным образом собравшаяся в руках Ниро, оказалась исками.