На лице девчонки была обильная пена, закрывавшая его. Глаза остекленело смотрели в потолок. Я протолкалась поближе. Телевизионщики старательно все это снимали. Кто-то из репортеров сорвался с места и помчался к телефону. Я наконец увидела Ниро и пробралась к нему:
— Я уже вызвала врача.
— Врач здесь уже не поможет, — сказал Ниро. — Очень похоже на стрихнин. Девочка сильно мучилась.
Ажиотаж над мертвым телом достиг апогея. Бедную девочку, внезапно ставшую популярной, снимали сразу три телевизионные компании, а ее преждевременную кончину старательно описывали более тридцати газетных изданий, занося свои данные кто в блокнот, а кто на магнитофон.
Я думаю, что, пока она была жива, ей не уделяли и тысячной доли этого внимания.
Сквозь толпу протолкались врач и санитар. Посмотрев на девочку, врач даже не стал наклоняться, чтобы пощупать пульс или послушать сердце. А просто распорядился вызвать милицию. Что опять-таки пришлось сделать мне, потому что всем остальным было некогда. Любопытствующая журналистская братия была слишком занята, чтобы отрываться.
Я вышла из зала. От всего увиденного меня сильно мутило. В фойе сидел врач и курил.
— Что это? — спросила я его.
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
— Смерть, — сказал он спокойно.
— А отчего? — спросила я, поражаясь его спокойствию.
— Это покажет вскрытие, — равнодушно ответил он.
— Я смотрю, что вас это ничуть не взволновало? — обиделась я.
Врач опять долго смотрел на меня. Потом сказал:
— Сегодня с утра одного самоубийцу мы вынули из петли, второго долго отскребали от асфальта, он спрыгнул с двадцатичетырехэтажного дома, еще у меня было сегодня четыре аварии, в результате которых мы получили один труп, шесть жутко покалеченных и парочку легко раненных. Еще один сгорел на пожаре. А уж про все остальное я просто не говорю. Я так развлекаюсь, — он прищурился от дыма и посмотрел на меня пристально, — в среднем пять дней в неделю последние пятнадцать лет.
Он помолчал, погасил в пепельнице окурок, встал и пошел встречать милиционера, который появился в дверях.
Я успела еще раз зайти за кулисы, прежде чем оттуда всех выгнали. В углу рыдал старик вахтер.
— Это ее дед, — проговорил Ниро, подойдя ко мне. — Внучка только сегодня приехала из деревни. И напросилась посмотреть конференцию. Судя по всему, она ничего не знала, что происходит.
Я так внезапно устала ото всего, что еле держалась на ногах.
— А что случилось?
— Какой-то человечишка, совсем молодой кстати, до начала конференции разложил на столе образцы — все думали, что он из фирмы. Вел себя, — тут мой любимый от злости пнул стоящий рядом стул, — самым наглым образом, у всех на виду, представляешь? Если бы мы не опоздали…