Попеску — старый наездник—спортсмен, а потому не может разлучиться со своей скаковой кобылой Мадемуазель. Он ведет ее с собой в обозе с позиции на позицию, из Румынии на Дон, а с Дона к нам.
Где бы ни находилась его рота, благородное животное должно питаться, причем получше, чем рядовой его роты. Сегодня 40 солдат заняты постройкой специальной конюшни для любимицы капитана. В ней просторнее и теплее, чем в любом убежище для солдат. Там стоит кобыла, такая же усталая и исхудавшая, как и любое живое существо в котле, но с нее ни днем ни ночью не спускает глаз специальный конюх, который обязан смотреть, чтобы с любимицей командира ничего не случилось».
Уберечь Мадемуазель Попеску не смог — конягу в конце концов сожрали его изголодавшиеся солдаты.
Как мог Гитлер доверить защиту флангов решающей операции 1942 года армии, которой руководили «капитаны Попеску»? Так или иначе, он это сделал. И командование Красной Армии не упустило открывшихся перед ним возможностей.
13 сентября Жуков и Василевский представили Сталину план дальнейших действий советских войск под Сталинградом. Предполагалось отказаться от попыток немедленно пробиться на помощь сражающимся в городе войскам 62–й армии генерала Чуйкова и копить резервы для организации глубокого удара с флангов и полного окружения немецких войск в Сталинграде. Наиболее привлекательной стороной этого варианта было то, что прорывать предстояло не немецкую, а румынскую оборону. 19 ноября этот план, не без колебаний принятый Сталиным, начал осуществляться. Операция, получившая название «Уран», стала одной из самых блестящих в истории Красной Армии. Идея Жукова и Василевского ударом по румынам окружить немцев полностью себя оправдала. Румынская оборона была быстро прорвана, немногочисленные немецкие резервы, отчаянно пытающиеся спасти положение, уже ничего не могли изменить.
«Массы людей в коричневой форме — это русские? Нет, румыны! Некоторые из них даже бросают винтовки, чтобы бежать быстрее. Какое позорное зрелище! Мы готовимся к самому худшему. Мы пролетаем над колонной бегущих к северу, потом над артиллерийскими позициями. Пушки брошены, но не выведены из строя. Рядом лежат снаряды. Мы пролетаем еще какое—то расстояние и видим советские войска. Они обнаруживают, что румынские позиции перед ними никто не защищает. Мы сбрасываем бомбы, стреляем из пушек и пулеметов — но что толку, если никто не оказывает сопротивления на земле… На обратном пути мы вновь видим бегущих румын. Им повезло, что у меня кончились боеприпасы и нечем остановить их трусливый бег»