— А он мне — ну я же тебя люблю…
Я вспоминала какие-то стихи. Варя тоже абстрагировалась. Мы в очередной раз проделали наш порочный круг: кафе, туалет, библиотека, кафе. Прослушали тысячу и одну историю про то, кто, с кем, когда и где с вариациями на темы: «Я непризнанный гений!», «Меня никто не любит», «Невиноватая я!» и ещё «Кто что про кого мыслит». Тьфу!
Мерзкий кофе для Вари. Отравный чай для меня.
— Ты не замечаешь, что с нами творится?
— Что? — устало отозвалась я.
— Мы старухи.
— Вот это ново! — припомнила я какую-то рекламу.
— Да серьёзно же! Ведь вот только и делаем, что насиживаем целлюлит и перемываем окружающим кости.
— Старухи не ночуют под окнами возлюбленных, — оборвала её я.
— Молодые в общем-то тоже, — Варя снова полезла вглубь себя, но встряхнулась.
— Жвачку будешь?
— У меня своя.
— Да, у каждого своя, — усмехнулась Варя, зачем-то снова опутывая лицо дымом, словно нимбом.
Мимо проходили до отвращения правильные студенточки с какой-то патологически неуёмной тягой к знаниям, разудалые двоечники с вечной песенкой о конспектах на пять минут, вульгарные первокурсницы, тихони, выскочки…
— Знаешь, он показывал мне их фотографии. Они на Валаам ездили.
— Он что — больной? — не выдержала я.
— Верочка, а ведь это я должна была там быть. Мы собирались…
— Будешь!
— С ним?
— Со мной, дурочка, со мной.
— Спасибо, милая, — Варя чмокнула меня прохладными губами, вернулась с Валаама.
— Как ты думаешь, что говорят о нас те, кого мы сегодня так обласкали?
— Поверь мне, ничего хорошего! — уверенно ответила я.
— Я думаю, ты им нравишься. Приветливая, отзывчивая, не язвишь… Это я злая зануда с амбициями.
— Жизнь не удалась, — изобразила я сочувствующую физиономию.
— Зажевала ты, Варя, вот что!. Произошло с тобой что-то, и вот ты жуёшь, жуёшь… Уж челюсти свело. А мне и жевать-то кроме «Орбита» нечего. Радуйся, что есть что вспомнить.
— Я радуюсь, — покорно замерцала глазами Варя. Обиделась. Она такая.
— Ведь вот он сейчас километрах в пятидесяти от меня, если не меньше, — Варя вновь расплывалась по стулу. — А дом его чуть ли не напротив моего, понимаешь? Пять минут пройти — а нельзя. Легче целую вечность… Вчера такой закат был. Красный, звонкий. Солнце огромное — глаз не отвести. Потом звёзды высыпали. Окна потухли одно за одним. Фонари… Никита приехал в пять двадцать семь. Видно, пораньше упорхнул, смена вообще-то до восьми. Знаешь, ни усталости, ни раздражения. Остановился перед домом, стоял и обнимал темноту, вдыхал приближающееся утро…
— Ты лучше подумай, что было бы, если б он тебя заметил!