Сэнди повезло больше. У неё ещё были родители, и они взяли дочь к себе, переоборудовав дом, чтобы в него можно было въехать в инвалидном кресле. Симптомы у неё были другие, да и лечили её по-другому, поэтому Сэнди не раздулась, а наоборот, иссохла. Было в ней на тот момент где-то 40 кг, ходячий скелет, тем более что роста она была немалого. Если Мэгги передвигалась с огромным трудом и медленно, то Сэнди двигалась, как пьяница, шатаясь и делая непроизвольные движения руками. Её лицо передёргивалось, тело отказывалось слушаться. Несмотря на то что Сэнди жила с этими симптомами уже пару лет, она каждый раз злилась так, как будто это происходило в первый раз. Она ненавидела и материла своё тело, тщетно пытаясь воздействовать на него силой воли и заставить свой мозг делать нечто, что ему давно не подчинялось.
Примириться с тем, что тело живёт своей жизнью и слушаться не хочет, Сэнди не могла, и каждая попытка пройти хоть несколько шагов приводила её в ярость. Она взрывалась, начинала орать, обвиняла меня в том, что я плохой терапевт, кричала, что не может быть, чтобы современная медицина не могла вылечить такую ерунду, что люди вон на Луну летают и даже раковые больные чаще всего выздоравливают, а тут какие-то дёргающиеся руки и неслушающиеся ноги не могут вылечить…
Мир был виноват. Нет, не в том, что она заболела, а в том, что продолжал жить так, как будто ничего не происходит. Плевать он хотел на разбитую жизнь какой-то Сэнди, на больных, на инвалидов. Сэнди гордо рассказывала, что везде ходит со специальным ножом, и если видит машину без инвалидного номера, запаркованную на выделенном для инвалидов месте или блокирующую въезд для инвалидных колясок, то прокалывает ей все шины. Если её где-то не пропускали без очереди или отказывались мгновенно предоставить какую-то услугу, Сэнди закатывала дикий скандал, стучала в грудь, обвиняла всех в чёрствости и невнимании к инвалидам, звонила во все инстанции, добивалась наказания виновных, мстила как могла. Вся её жизнь была посвящена мести этому равнодушному, благополучному, здоровому миру. Всем, кто мог спокойно ходить и бегать, не замечая этого.
На тумбочке Сэнди стояла фотография. Симпатичная стройная блондинка лет двадцати восьми – тридцати двух с баскетбольным мячом в руках обнимает такого же симпатичного светловолосого парня; оба широко улыбаются. Про парня она мне потом рассказала. Они играли в баскетбольных командах своего колледжа (двухгодичного, типа техникума) – он за мужскую сборную, она за женскую. Встречались несколько лет, собирались пожениться, уже свадьбу назначили на следующий год, а потом у неё нашли рассеянный склероз, тело быстро отказалось подчиняться командам головы, и молодой человек испарился в течение двух месяцев. Конец истории.