Ольга открыла дверь своим ключом и с радостью ощутила тепло родного дома. На улице второй день лил дождь. Ледяной ветер с Финского залива сводил с ума своими безжалостными порывами. Казалось, что в лицо бьют тысячи иголок, которые вот-вот превратят его в ледяную корку. Дыхание перехватывало, и Ольга домой почти бежала, забыв об осторожности.
Сбросив промокшие куртку и сапоги, прошлепала с тяжеленным пакетом на кухню. В коридоре уже стояли грязные ботинки Кирилла, а из детской раздавались звуки выстрелов и взрывов – сын включил компьютер.
Загрузив в холодильник продукты, Ольга на ходу щелкнула кнопкой электрочайника и отправилась в комнату мальчика. Кирюшка, не отрываясь от экрана, бодро приветствовал ее:
– Привет, мамуля!
Она поцеловала вихрастую макушку:
– Привет, солнышко мое с ушами. Ты не сильно промок?
– Не-а, нормально. Мам, я не буду ходить на немецкий.
Он остановил игру, и Ольга поняла, что предстоит серьезный разговор. Кирюшка развернулся к ней вместе со стулом.
– Пожалуйста, мама. Можно я буду изучать только английский?
Ольга присела на краешек его дивана, попутно убрав оттуда сброшенный свитер.
– Что случилось, Кирюша? Ты же мне летом все уши прожужжал, рассказывая, как здорово, что ты будешь знать оба языка и что тебе совсем не сложно изучать их одновременно, – Ольга старалась говорить спокойно, хотя решение сына ее удивило.
– Понимаешь, мамуль, я собирался быть разведчиком, агентом спецслужб. Для них языки знать – очень важно. А теперь, когда я думаю стать десантником, мне нужно изучать восточные единоборства.
Сын старался говорить солидно, по-взрослому.
– Кирюш, одно другому не мешает. Ты ведь и так занимаешься карате.
– А хочу освоить еще и дзюдо, – мальчик начал горячиться.
– Я не против. Но в две спортивные секции ты просто по времени не успеешь. Гитара, немецкий, карате… Сам посчитай.
– Поэтому я бросаю немецкий, – решительно перебил ее Кирилл.
Ольгу утомил этот разговор. Она встала, подошла к шифоньеру, открыла дверь и повесила свитер.
– Понимаешь, Кирилл, ты сейчас в том возрасте, когда человек еще не может определиться с профессией. Завтра ты решишь стать моряком и захочешь профессионально заниматься плаванием, потом – захочешь быть альпинистом, пойдешь в новый кружок. Нет, дорогой, – сказала она твердо, – ты будешь изучать оба языка, тем более что даются они тебе легко. Ты ведь знаешь, что мне пригодился и тот и другой, – сказала она мягче. – Когда я училась в Ростове, занималась в группе немецкого языка, а в Питере был выбор между английским и французским. Не знай я второго языка, мне было бы очень сложно. Пришлось бы тратить еще и на это силы и время.