– Балуешь ты ее! – без всякого осуждения в голосе заметил Лысый, отдавая гарнитур смотрящему.
– Мы с тобой, Серый, недобрали в этой жизни! Пусть хоть племяшка порадуется, коль есть возможность! – вздохнув, отозвался Рублев, бережно убирая цацки в пакетик.
Его племянница Катерина была единственным на свете существом, в котором Крытый не чаял души. Юная скрипачка платила ему тем же, и дядя баловал семнадцатилетнюю красавицу без меры.
Время потихоньку приближалось к обеду, и вскоре на горизонте возникла долгожданная точка – на авто возвращался из Питера Пончик.
«Пассат» подкатил к остальным иномаркам, и толстячок протянул шефу «дипломат». В присутствии Крытого Пал Саныч передал Лене полтора миллиона долларов.
– Вот машинка, – ввернул экономист, – пересчитайте и перепишите номера купюр!
– Это еще зачем? – поразился Леня Боксер.
– А вдруг фуфельная потом попадется! Можно нам предъяву кинуть будет! – со смешком заявил Пончик.
– Он у тебя что, перегрелся? – несколько оторопело глянул на Блондина Боксер. Но тому от потери таких денег стало совсем худо, и он только дернул плечом.
– Как знаете, – отозвался Андрей Витальевич, выполнив все формальности и уложив свой список с номерами банкнот в карман. Леня свой презрительно бросил на песок.
После спорящие пожали друг другу руки. Боксер с бригадой оседлали своих «мустангов», и кортеж покинул пляж. А вслед за ним и Крытый со своим другом уехали с берега. Блондин смотрел им вслед, сжав зубы. Когда синяя «девятка» смотрящего проезжала заминированный участок, Пал Саныч едва удержался, чтобы не дать команду на взрыв.
Лето здесь коротко, и потому люди спешат впитать в себя его теплоту.
Продавщицы мороженого в городском парке Веселогорска не могли пожаловаться в тот день на плохую выручку. Отдыхающие валили валом.
Мамаши с маленькими детьми, радостно улыбаясь солнцу, не спеша катили свои коляски. Пенсионеры ближе к вечеру оккупировали несколько лавочек в южной части парка – там гремели нешуточные шахматные баталии. Из динамиков негромко лилась музыка, периодически прерываемая по техническим причинам. Два пацана, лет семнадцати от роду, с сигаретами в зубах и с презрительной миной, застыли в вальяжных позах. Парни пытались показать всему свету, что им наплевать абсолютно на все и для них нет ничего важней собственной лени.
Это было полное вранье, поскольку в головах подростков билась только одна мысль: удастся ли им сегодня снять телок или нет?
Телки на примете уже были давно. Сами девушки точно знали, что стали объектом повышенного внимания юношей, поскольку, весело переговариваясь, минут пять уже как стреляли накрашенными глазенками в направлении прыщавых кавалеров. Парни же смущались сделать первый шаг. Конечно, ни один из них ни за что не признался бы в этом товарищу, но пока оба мялись, а девчонки давно начинали ругать их, теряя терпение.