Прекрасная музыка захватила слушателей с первых аккордов, все замерли, боясь упустить хотя бы мгновение, и только Катин преподаватель с гордостью смотрел по сторонам, как будто предлагая всем разделить свое восхищение любимой ученицей. Звучал концерт для скрипки с оркестром Яна Сибелиуса. Оркестр рассказывал о суровой красоте северной природы, о волнах, разбивающихся о скалы фьордов, о мужественных людях, о великой силе человеческого духа. Слушая скрипку, люди видели то чайку, касающуюся волн, то девушку, ждущую своего любимого с моря.
Григорий чувствовал душой, что Катерина заворожила своей игрой весь зал. Крытый не мог сказать, что ему не нравилось то, что он слышал, хотя на свой вкус он предпочел бы что-нибудь более простое. На классической музыке он не мог сосредоточиться, привык к песням, где слова ложатся на сердце.
Постепенно музыка стала просто фоном для его мыслей. Он вспомнил свою молодость, таежный край, куда еще при социализме попал на лесоповал.
Тогда Григорию стукнуло двадцать пять. Юбилей он справил в пересылке кружкой чифиря – и баста. Был у них на этапе паря, цыган по национальности. Сел он за угон автомобиля. Ох и уморный парень! Говорил – ничего не могу с собой поделать, как тачку новую увижу! В крови, говорил, сидит. Дед лошадей воровал, а я, значит, лайбы! Так вот этот самый цыган на гитаре такое делал, что скрипка молчала бы рядом!
«Да, прошло то время! – невольно взгрустнул Григорий. – Раньше все понятно было: кто комсомолец, кто блатарь! Кто работяга, кто композитор! А сейчас…»
Он вспомнил недавний эпизод…
Поднимался Крытый под вечер к себе в квартиру и уже почти вставил ключ в замочную скважину, как услышал голоса на верхней лестничной клетке. Отчетливо бубнил ранний юношеский басок, ему вторил другой и аккомпанементом присоединялся шальной девичий смех. Смотрящему до этих малолеток – как прицепу до «Запорожца». Но тут его нос уловил знакомый запах жженой листвы.
«Травку курят, поганцы!»
Крытый не спеша поднялся к ребяткам.
Григорий меньше всего претендовал на роль воспитателя, но допустить, чтобы наркоту курили около его двери, он не мог!
Два киндера-переростка с блестящими глазами и глуповатой улыбкой на губах, рыжая худосочная девица их возраста и бритоголовый парень чуток постарше, явно отдающий предпочтение штанге, а не шахматам. Последний как раз сделал затяжку и, глянув на поднимающегося Григория, нехотя спрятал «косяк» за спину.
– Так, ребятки, дружно собрались – и на выход! – без долгих предисловий поставил ультиматум Григорий. Сказал – как отрезал, без всякого варианта на обсуждение.