Свекловишников тяжело вздохнул, потом встал, потянулся до хруста в суставах, достал из шкафа пальто, шапку, погасил лампу и вышел из кабинета.
Фабрика начинает работать рано. Еще сумерки стоят над городом, а к проходной уже вереницей тянутся люди.
Ярким голубым сиянием полны широкие окна цехов. Там, внутри, над конвейерами и рабочими столами протянулись кумачовые полотна лозунгов, на подоконниках и специальных полках вдоль стен разместились бесчисленные горшки с цветами, приглушенно играет радио.
Девушки неспеша расходятся по своим местам, весело переговариваются, смеются, шушукаются, пристроив на столиках зеркальца, поправляют прически, кокетливо повязывают пестрые косынки, кое-кто даже подмазывает губы, пудрится — ну, просто как будто на бал собираются, а не работать.
Жерехова наблюдает за ними через открытую дверь своего кабинета, отгороженного от цеха тонкой, фанерной стенкой.
Вот мелькнула перед ней худенькая фигурка в цветной косынке — Лидка Голубкова. Уже много дней приглядывалась к ней Жерехова. Что-то творится с этой девушкой неладное. Еще недавно была тихая, скромная, а сейчас не узнать. На прошлой неделе вдруг нагрубила мастеру, та ее попробовала осадить, так Голубкова такую истерику закатила, что мастер не знала, что и делать, сама перепугалась, ушла, а Голубкова нахально улыбнулась ей вслед как ни в чем не бывало. И еще кое-что поважнее стала замечать за ней Жерехова. Такое уж никак упустить нельзя, надо рассказать Плышевскому.
В кабинет к Жереховой забежала Валя Спиридонова, рыжая, веснушчатая, хитрая, сама широкая и неуклюжая — «кобыла», звала ее про себя Жерехова. Спиридонова плотно прикрыла за собой дверь и вполголоса спросила:
— Мария Павловна, какой товар сегодня работать буду?
— Каракуль, Валечка, как всегда. И по тем же лекалам, — многозначительно добавила Жерехова, доставая из самого дальнего угла кабинета из-под груды какого-то хлама стопку лекал. — Держи вот.
— А все шапки в наряд пойдут, как вчера?
— Нет, Валечка. Сегодня двадцать не пойдут. Я на финише твою карточку заберу, будто для проверки. Потом наряд закроем. А за эти двадцать рассчитаемся, как обычно. Поняла?
— Поняла, Мария Павловна.
Спиридонова хитро улыбнулась и выбежала из кабинета.
Минуту спустя примерно такой же разговор произошел и с Зоей Белкиной, маленькой, вертлявой девушкой с узеньким, плутоватым, как у хорька, личиком.
Тут Жерехова спокойна: эти две не подведут, привязаны самой надежной цепочкой — деньгами. Для них лишняя тысчонка в месяц — не шутка, ради этого будут молчать как рыбы.