Уитни заметила, что Люк беспокойно зашевелился, и решила отвлечь внимание говорливой гостьи.
– Я всегда была тебе очень благодарна за твои приезды, Хетти, – сказала она. – В те часы я могла с легкой душой съездить в Эмералд в магазин и не тревожиться, что могу понадобиться Крессиде. Только благодаря тебе и ее знакомым по приходу это было для меня возможно.
Но Хетти и не собиралась уходить от выбранной темы:
– Она постоянно твердила, как Уитни добра к ней. Рассказывала мне о долгих ночах, когда Уитни сидела с ней, такая терпеливая и заботливая, держала ее за руку, помогала ей во всем…
Смутившись, Уитни поморщилась.
– Хетти, не надо.
Но та только отмахнулась от ее протестов.
– Миссис Бранниген сказала мне, – решительно продолжала она, – что никто в мире даже и представить не может, что за ангел Уитни. Она оставила работу, очень хорошую работу, чтобы за ней присматривать. А одна подруга в Пентиктоне рассказала мне, что когда Уитни вернулась сюда ради твоей бабушки, то ее бросил жених…
– Хетти, пожалуйста! – Горло сдавило болезненной судорогой, Уитни отодвинула свой стул и встала.
– Извини меня, дорогая. – Хетти мягко коснулась ее руки. – Но Люку следует знать, чем ты пожертвовала ради его бабушки. Ты жертвовала не только своим здоровьем, без устали ухаживая за ней все те долгие месяцы страданий, но и многим другим. В конце концов, немало девушек мечтало бы обручиться с мужчиной вроде Брендона Маккиллопа.
– О черт! – Ничего не видя вокруг, Уитни отошла к раковине и уставилась в окно слепыми от слез глазами.
Долгое время на кухне не раздавалось ни звука, за исключением тиканья часов на плите и прерывистого дыхания Уитни. Натянутость повисла в воздухе густым туманом, и она чувствовала, как задыхается в нем.
Молчание наконец прервал Люк.
– Хетти, – сказал он негромко, – давай мы с тобой пойдем немного прогуляемся и дадим Уитни время успокоиться и прибраться. У нее был очень утомительный день со всей этой кутерьмой, детишками и прочее. Она, должно быть, очень устала.
– Конечно. – Голос Хетти дрогнул. – Конечно, Люк. – Она смешалась и наконец сказала: – Ну, всего хорошего, Уитни.
Та еле могла выдавить из себя сдавленное «Всего хорошего», так больно сжались мышцы ее горла.
Когда Люк с Хетти вышли, она доковыляла до ближайшего стула и села. Эмоции так переполняли ее, что девушке казалось, будто ее сердце рвется на части. Пока Крессида была жива, у Уитни просто не оставалось времени думать о разорванной помолвке… а после ее смерти сразу же появился Люк с малышом, и в вихре забот и проблем она задвинула эти мысли в дальний угол памяти. Сейчас же ей поневоле пришлось их вынуть и беспристрастно пересмотреть.