А между тем стало холоднее. Джози придвигалась все ближе к костру, прижимая колени к груди.
– Интересно, как там с Консуэлой, – подумала она вслух.
– Вероятнее всего, ее напичкали лекарствами и сняли боль. А Мануэлю гораздо хуже, чем ей.
Взглянув на него, Джози улыбнулась, потом стала серьезной.
– Я всегда любовалась такими парами. У родителей моей лучшей подруги похожие отношения. Об этом можно только мечтать!
– А отношения ваших родителей другие?
Джози покачала головой.
– Они прекрасно ладят, но каждый живет своей жизнью. Видимо, их это устраивает, и они, по-моему, счастливы, однако у них нет такой сердечной привязанности, как у Консуэлы с Мануэлем. А что было у ваших родителей?
Она сбоку глянула на Льюка, сидевшего рядом со скрещенными ногами.
– Они были неразлучны. – Он вытянул ноги и лег на спину, опершись на локти.
– Наверно, отец сильно переживал, когда мать умерла? – осторожно спросила Джози. – Это было внезапно?
– Автокатастрофа, – кивнул Льюк.
– Ужасно! Она была в машине одна?
– Нет, с ней был я, – Лицо его ушло в темноту, потому что порыв ветра на минуту пригнул пламя костра. Потом пламя взметнулось вверх, и она увидела жестко сложенные губы и морщинки у глаз, выдающие боль.
– О, Льюк… – Джози прикрыла рот руками, сердце ее перевернулось. – А что же случилось?
– Это было в субботу, после обеда. – Перед тем как начать говорить, он долго смотрел на огонь, стиснув челюсти. – Мы с ней ехали домой из города после соревнований. Отец остался на ранчо, потому что одна из кобылок повредила ногу и он ждал ветеринара. Мне не терпелось увидеть отца и рассказать ему про игру: мне удался двойной удар, и моя команда выиграла. И мама после игры повела меня есть мороженое, чтобы это отпраздновать.
Мама спокойно вела машину, как вдруг на шоссе выскочила собака; чтобы не сбить ее, она резко рванула в сторону. Дальше… в памяти осталось только то, как машина катится вниз, с насыпи. Вместе с нами. Я очнулся в больнице: сотрясение мозга, два сломанных ребра и сломанная рука.
Он замолчал. Вдали проухала сова.
– Но никакая боль не могла сравниться с той, которую принесла весть: мамы больше нет.
Джози сидела не двигаясь. Как ей хотелось унять душевную боль, которую выдал его голос. Не найдя лучшего способа, она протянула ему руку.
Он взял ее в свою, ее пальцы сразу согрелись и, словно став еще меньше в его ладони, как-то ловко в ней поместились. Взглянув девушке в лицо, он был потрясен: в глазах ее стояли слезы.
Никто не оплакивал мои горести уже много, много лет, подумал он. Пожалуй, с тех пор, как это произошло.