Он был воплощенное зло. Жестокий, капризный, опасный, как кобра. Князь тьмы.
Он был абсолютное зло – и он был в нее влюблен. Как ей с этим справиться?
– Если я нужна тебе, – сказала она, – почему ты не взял меня силой? Зачем нужна игра? Ты мог овладеть мною в любой момент… Почему ты не сделал этого?
Его густые ресницы снова опустились. Сейчас он выглядел точь-в-точь как мальчишка из магазинчика игр. Почти ранимым. Почти человеком.
Дженни вдруг догадалась.
– Ты не можешь, – заключила она. – Ты ведь не можешь, да? Даже здесь у тебя недостаточно силы, чтобы делать все, что ты пожелаешь.
Его глаза сверкнули. В них промелькнула змеиная ярость.
– Это мой мир. Здесь действуют мои правила…
– Нет. – Дженни торжествовала. – Ты можешь все, кроме этого. Поэтому ты просил разрешения прикоснуться к моим волосам. Поэтому ты пытался заставить меня поцеловать тебя. Ты не сможешь этого сделать, если я не захочу.
– Осторожнее, Дженни, – произнес он жестко.
Дженни нервно расхохоталась.
– Если ты можешь меня поцеловать вопреки моей воле, докажи! – воскликнула она. – Докажи – сделай это! – И добавила итальянскую фразу, которой научилась у Одри. – Come osi! (Попробуй, осмелься!)
– Ты не поняла, – произнес Джулиан. – Ты все равно будешь моею, любой ценой. Любой ценой, Дженни, далее ценой страданий. Если мне не удастся тебя заставить, то удастся убедить. Я умею быть очень убедительным.
Торжество Дженни угасло.
– Не забывай, где ты находишься. Не забивай, на чьей ты территории. Не забывай, на что я способен в этой игре.
Слова Джулиана полностью отрезвили Дженни.
– Ты бросила мне вызов – пришла пора показать тебе, на что я способен.
– Мне все равно, что ты со мной сделаешь.
– Может быть, я сделаю это не с тобой. Видишь вон там свою подружку? Она ведь тоже участница игры.
Дженни посмотрела и указанном направлении и увидела рыжие волосы, промелькнувшие в тусклом свете свечей. Она затаила дыхание.
– Не смей… – Дженни обернулась и замолчала на полуслове.
Джулиан исчез. Она осталась одна. Дженни закусила губу. Трудно разговаривать с человеком, который может исчезнуть посреди разговора. И пожалуй, не стоило смеяться над мим. Но теперь уже поздно жалеть об этом.
– Одри! – крикнула она, устремляясь вперед по коридору.
Белая, как цветок магнолии, кожа Одри при свечах казалась золотистой, волосы отливали медью.
Подруги обнялись, и Дженни отметила про себя, что никто, кроме Одри, не смог бы сохранять спокойствие в подобных обстоятельствах и выглядеть столь элегантно.
– Ты смотришься так, как будто с минуты на минуту ожидаешь вызова в посольство, – улыбнулась Дженни.