Открылась дверь. В гостиную вошла Лола. Не знаю, слышала ли она наш разговор.
Отец почувствовал себя плохо. Это был сердечный приступ. Мы уложили его на диван. Я дал ему лекарство, которое он носил с собой. Лола принесла воды.
Ему как будто стало легче. Я укрыл его одеялом и вышел. Лола была на кухне.
– Он умрет, – сказала она. – Он должен умереть. Шива гневается на него. Шива хочет его смерти.
Она не мигая смотрела мне в глаза. На ее губах играла странная улыбка Шивы-Натараджи.
Я бросился в гостиную. Отец лежал не шевелясь. Глаза его были закрыты. На лице навсегда застыла маска отрешенного спокойствия.
Согласно завещанию, тело отца кремировали, пепел развеяли над Бенгальским заливом. Тина присутствовала при этом ритуале. Она еле держалась на ногах и дважды падала в обморок.
Я вернулся в дом отца, потому что Лола исчезла тотчас после его смерти и не подавала о себе никаких вестей. После похорон Тина заболела. Доктор определил пневмонию.
Смерть отца потрясла меня. Я был уверен, что в ней виновата Лола, но, странное дело, я не держал на нее зла. Напротив, я очень скучал по ней и мечтал, чтобы она вернулась ко мне.
Я побывал в храме Шивы, где когда-то встретил Лолу, но ее подруги ничего не знали о ней. Я расспрашивал нищих, торговцев цветами и благовониями, родственников, у которых мы снимали квартиру. Лола исчезла без следа.
Оправившись от болезни, Тина заявила, что хочет уехать в Дели к родителям. Я отвез ее в аэропорт.
Потянулись дни, похожие друг на друга как песчинки на дне океана. Главой фирмы отца стал господин Канпур – его школьный друг, долгие годы работавший под его началом. Я практически отошел от дел.
Однажды господин Канпур позвонил мне и сказал, что намечается выгодная сделка и он хотел бы обсудить со мной кое-какие детали… Постепенно я втянулся в работу, но прежнего интереса к ней не испытывал. Тем не менее фирма за короткое время заключила больше дюжины выгодных контрактов, приобрела по очень низкой цене десятки акров каучуковых и кофейных плантаций, недвижимость в Калькутте и Мадрасе и так далее. Мне везло в бизнесе, но совсем не везло в любви.
Я знал, Лола вот-вот должна родить, и мое беспокойство за нее и будущего ребенка росло день ото дня.
Однажды я увидел на улице ту нищенку, что приносила мне записку от Лолы, и незаметно пошел за ней. Я был очень осторожен, и она ничего не заподозрила. Я знал твердо: она идет к Лоле. И не ошибся.
Вслед за нищенкой я вошел в какой-то дом.
Это было убогое жилище, но алтарь бога Шивы утопал в роскошных живых цветах. Лола лежала на циновке под рваным одеялом. Она тяжело дышала.