– В этом поселке живет всякий сброд, – комментировал шофер-испанец. – Не знаю, куда смотрят власти. Здесь торгуют травкой, занимаются контрабандой… Скоро наш остров превратится во второй Сингапур – я не встретил там ни одного европейского лица, если не считать туристов.
– Ненавижу европейцев. Особенно мужчин, – неожиданно со злостью сказала Лиззи. – Вы не могли бы ехать побыстрей?
Шофер с удивлением глянул на девушку. Красива. Одета в скромное, но дорогое платье из натурального шелка. Что ей нужно в поселке, где обитают подозрительные люди чуть ли не всех национальностей, кроме испанцев? Наркоманка либо искательница приключений, решил он. Содом и Гоморра. Если не положить этому конец, остров поглотят воды океана, как некогда Атлантиду.
Шофер был ревностным католиком и безоговорочно верил в неотвратимость наказания за грехи.
Сью Тэлбот не особенно разбиралась в политике. В России, как она знала, началась «перестройка» и «гласность». Она могла произносить эти слова по-русски, но что они означали, не знала. Даже Берни, живо интересовавшийся политикой, не мог объяснить ей толком их смысл.
– Гласность – это значит, что теперь им можно говорить о том, о чем нельзя было говорить раньше, – не слишком уверенно рассуждал Бернард. – О том, сколько людей погибло во время октябрьского переворота в семнадцатом году, во времена режима Сталина, в последнюю войну. Еще, кажется, теперь им можно говорить о том, что они проиграли войну в Афганистане, как мы проиграли Вьетнам.
– Но почему об этом нельзя было говорить прежде? – недоумевала Сью. – Разве это государственная тайна?
– У каждого государства свои охраняемые тайны. – Бернард пожал плечами. – Я читал кое-какие статьи, перепечатанные из русских газет и журналов. У меня сложилось впечатление, что в силу того, что люди были вынуждены долго молчать, сейчас они говорят слишком много, путая правду с вымыслом, подчас намеренно… Самые беспринципные делают на этом политическую карьеру.
– А что они задумали перестраивать? – расспрашивала Сью.
– Свою систему, насколько я понимаю. Горбачев хочет доказать всему миру, что и с коммунистами можно торговать, обмениваться ноу-хау и так далее. Он думает открыть границы. Знаешь, меня интересует этот человек – он довольно молод, умен, искренне настроен на сотрудничество с Западом. Но менталитет русских, как мне кажется, очень отличается от нашего. По крайней мере так говорит профессор Дорваль, известный русист и в прошлом коммунист. Он глубоко уверен в том, что западный образ жизни способны воспринять лишь немногие русские.