То ли быль, то ли небыль (Рапопорт) - страница 198

– Я не могу найти у неё пульса!

– Под кроватью смотрел? – спросил невозмутимый Ян.

– У неё очень высокое давление, – не унимался Эрлен.

– Замечательно. Это значит, что она уменьшается в объёме, потому что пэ на вэ есть величина постоянная.

Эрлен транслировал мне содержание разговора, и я не выдержала.

– Передай этому бессердечному чудовищу и невежде, что указанная им формула справедлива только для ИДЕАЛЬНОГО газа! А мой оставляет желать… 

…Другой раз я пожаловалась Яну в письме, что муж мой Володя скандалит по поводу моих частых дальних перелётов – считает, что я дурею от постоянной смены часовых поясов.

– Володя, хоть и мудр, но совершенно неправ, – позволил себе не согласиться с Володей Ян. – Если ты дуреешь, перелетая из Штатов в Японию (что вполне вероятно), то ровно на столько же (на то есть законы Ньютона!) умнеешь на обратном пути!

…Я очень люблю длинные немецкие сосиски с помидорами и, живя у Кандроров в Германии, отказываюсь от разносолов, приготовляемых искусницей Наташей, во имя этого редкостного лакомства. Собираясь в очередной раз в Германию, послала за два месяца до срока указание заготовлять сосиски. В ответ получила следующее разъяснение:

«Дорогая Наташенька!

Ты ведь знаешь, почему евреи до сих пор – передавая это из поколения в поколение – помнят, кто «коэн» и кто «левит»: когда придет Мессия, мы не должны суетиться и искать, кто же должен вести службу в храме. Из тех же соображений мы с Натальей постоянно держим наготове свежие сосиски и помидоры – не боись!»

Теперь вас, наверное, не удивит, что на карте моих пресловутых дальних маршрутов один из самых любимых – маршрут США – Висбаден.

Наша московская подруга, Лена Платонова, потеряла дар речи, вдруг осознав, что человек, рядом с которым она провела целый вечер и в присутствии которого пела, – знаменитый саксофонист Леша Зубов! Лос-Анджелес, Калифорния, 1999 год. На заднем плане – картина популярной молодой калифорнийской художницы Анны Краснер.

Александр Андреевич Дулов. «Саша Дулов, прославленный бард…» Когда-то Дулов дарил мне свои песни, записанные «Кругозором» на чьей-то грудной клетке – так давно мы с ним знакомы. Его «Размытый путь», «Ну, пожалуйста», «На краешке лета», «Три сосны» и сегодня сопровождают меня на работу – пятнадцать миль по хайвэю под дуловский диск.

Не у всякого на карте мира обозначена Юта. У Дулова – обозначена. Он бывает у нас регулярно, удивляя непосвящённых слушателей неожиданными прозрениями – оказывается, многие любимые ими песни написал этот высокий лысоватый интеллигент в неизменном пиджаке и при галстуке…