Я искала, кого бы заинтересовать некоторыми своими идеями, и раввин Вэнгер предложил позвонить Соренсону. Соренсон принял меня немедленно: у него неуемное детское любопытство к новым людям вообще, а к русским ученым дамам – в особенности. У мормонов женщина традиционно имеет только одно назначение – рожать. Когда я приехала в Юту, в средней мормонской семье было человек двенадцать – четырнадцать детей, да и шестнадцать не было редкостью. Сейчас эта цифра катастрофически упала до шести – семи, а тогда, восемь лет назад, семья с семью детьми считалась бы малодетной. Поэтому я со своими тремя научными степенями и одной-единственной дочерью была насекомым редкой породы. Джим рассматривал меня с нескрываемым энтомологическим интересом и дал университету на мои исследования пять тысяч долларов, которые очень пригодились мне на старте.
Мы стали видеться. Джим познакомил меня со своей очаровательной женой Бэверли и девятью детьми, а впоследствии и с сорока двумя внуками. К слову, идем мы с Володей как-то по дешевому супермаркету, а навстречу нам – Бэверли с такой же, как у нас, тележкой, с тем же набором продуктов. Я тут же написала в Москву: не волнуйтесь, живем хорошо, питаемся, как миллиардеры…
Джим живет довольно скромно, прост в обращении, одевается, как ковбой, обожает свое ранчо на юге Юты и с удовольствием ездит туда навещать коров, которых у него тысячи. Красота в тех местах необыкновенная, и ему принадлежит там кусок земли величиной с небольшое скандинавское государство.
Я написала, что Джим прост в обращении. В обращении прост – да, но вообще-то он очень непрост: не всякий, согласитесь, начав с нуля, будет к поздней зрелости (ему за семьдесят) стоить два миллиарда. Джим уверяет, что пошел в своего пра-пра-прадедушку. Легендарный Джимов пра-пра-прадедушка, согласно семейной легенде, был в Санкт-Петербурге сборщиком налогов у русского царя. Пра-пра-прадедушка был еврей, на что Джим обычно особенно напирает – очень гордится своими еврейскими корнями. Итак, пра-пра-прадедушка собирал налоги для русского царя, а потом вдруг сбежал из России и купил себе остров в Норвегии. Если так оно и было, выходит, он собирал налоги не только для русского царя… На новой родине пра-пра-прадедушка женился на местной девушке, поменял свою религию на лютеранскую, а еврейскую фамилию на более благозвучную для норвежского уха – Соренсон. У него родились сыновья. Одного из них – прадедушку Джима – сманили добравшиеся до тех краев мормонские миссионеры, и он переехал в Юту. Этот прадедушка женился на дочери местного раввина и родил с ней много детей, один из которых оказался Джимовым дедушкой. Так, по отцовской линии, генетическая линия Соренсонов пересекла океан и протянулась от Петербурга до Солт-Лэйк-Сити.