– Это чей молодец-то? – спросил Трифона прислонившийся к печке какой-то лохматый человек в ситцевой рубашке с расстегнутым воротом.
– Грешневского помещика, господина Некрасова сынок, – неохотно ответил Трифон.
– Уж не того ли, что намедни в Тимохине на почте смотрителю зубы выбил? – продолжал лохматый. – Сказывают, страсть какой злющий!
– Тот или не тот, – недовольно проворчал Трифон, – наше дело кучерское. Запряг и поехал. Вот и вся недолга.
Облизав сухие губы, Трифон попросил:
– Угостите кваском, почтенные. В горле пересохло.
– Кваском? – засмеялся лохматый. – Да здесь друг, и простой воды напросишься. Такое уж у нас заведение. Но, между прочим, есть у нас небольшой запасец… Испей!
Лохматый вытащил из-под скамьи кувшин с квасом и наполнил глиняную кружку. Трифон залпом опорожнил ее.
– Хорош квасок! Благодарствую!
Обернувшись, он спросил:
– Может, и ты испробуешь, Миколай Лексеич?
Интересно, каков монастырский квас? «Господи, что за кислятина!» – сморщился Коля. Осенняя клюква в сравнении с этим квасом – чистый мед. Но он выпил все до дна – неудобно было оставлять квас в кружке. Скажут, зло оставил!
– Что, понравился? Добрый квасок? – лукаво подмигнул лохматый. – Вишь, как о нас отец-игумен заботится. Ну, да и мы в долгу не остаемся. Любого попа вокруг пальца обведем. Верно, ребята?
Трифон с укоризной закачал головой:
– Будет тебе смутьяничать-то. В святом месте и такие речи. Грех!
– Грех-то в орех, а ядро-то в рот, – не терялся лохматый. Правду баю. А бог правду любит. Могу и сказочку по сему делу рассказать. Как?
Сидящие вокруг стола люди весело зашумели:
– Давай, давай, сказывай, Гаврюха!
Лохматый ухмыльнулся и начал:
– В некоем царстве, в некотором государстве жил-был поп. Какой, спрашиваете? Обнакновенный. Долгогривый. Из жеребячьей породы.
Слушатели дружно захохотали. А Гаврюха рассказал о том, как один работник, по имени Иван, жадного попа провел. Коле тоже любопытно. Он смеялся вместе со всеми. Вот уж никак не ожидал, что в монастыре такие забавные люди живут. Ему думалось, что все здесь строгие, ходят, потупив глаза, да молитвы шепчут.
Клубы белого пара ворвались в помещение. Послышался чей-то голос:
– Не у вас ли тут мальчонка, с барыней приехамши? Ищут его.
Коля быстро вскочил с лавки.
– Иди, иди скорее к маменьке, – заторопился Трифон.
Встревоженная Елена Андреевна встретила сына упреком:
– Ну разве можно так? Ты очень напугал меня. Не знала, что и подумать.
– Мамочка, я ведь на минутку, – оправдывался Коля.
По монастырскому двору прокатился мощный удар большого колокола. Затем тонко забренчали маленькие колокольцы.